– А не пошел бы ты на хрен?
– Что? – изумился гений всех времен и народов в будущем по версии службы стабилизации.
– Плохо со слухом? Повторяю: а не пошел бы ты на хрен?
Его лицо покрылось пятнами, он дернулся, но в драку не полез, стушевался и быстро ретировался.
– Это и есть твой аргумент? – спросила Злата.
– Не просто аргумент, а самый весомый! – уточнил я.
Скорым шагом Гудков спустился по тропинке к причалу, поднялся по сходням на теплоход, и оттуда донесся взрыв восторженных приветствий. Надо же, ещё никто в истории, а уже встречают как гения.
– Как вы его… – завистливо вздохнул Марк. – Мне бы… э-э… так. Идемте.
Он подхватил меня со Златой под руки и увлек вниз по тропинке к теплоходу.
Никто нас, как Гудкова, приветственными криками на теплоходе не встречал. Понятно: кто мы и кто он, однако антипатия к нему возросла ещё больше. Не из зависти, а из солидарности с Марком. Обидно, когда видишь, как почести воздаются не тому, кому должны предназначаться в действительности. Впрочем, не сейчас, а в будущем.
Вопреки утверждению Златы, что на пикнике форма одежды будет вольная, все женщины щеголяли в вечерних платьях, а мужчины в строгих костюмах. К счастью, приглашенные давно были навеселе, и на мои джинсы и куртку никто не обращал внимания. На танцплощадке на носу теплохода под медленную музыку топталось несколько пар, однако основной контингент сосредоточился на корме у бара. Там то и дело хлопали пробки откупориваемых бутылок шампанского, гудели возбужденные голоса. Благопристойный пикник высшего общества постепенно, но верно переходил из светского раута в обычную пьянку. Бомонд гулял по-русски. Некоторые мужчины уже развязали галстуки и бабочки, и не за горами было то время, когда под ноги полетят фраки и смокинги, а затем и женщины останутся в одном белье и будут танцевать на столах. А закончится все массовым купанием в Клязьме голышом. Чего только себе не может не позволить загадочная русская душа! Какой смокинг в состоянии ее облагородить, если смирительная рубашка нипочем?
– Как насчет… э-э… шампанского? – предложил Марк.
– Шампанского? – Злата подумала и отрицательно покачала головой. – Пожалуй, достаточно, а Егору тем более. – Она внимательно посмотрела на меня и подала руку. – Мы пойдем танцевать. Дама приглашает кавалера.
– Э-эх! – шумно выдохнул Марк и хлопнул меня по плечу. – Завидую тебе, Егор. Какая женщина… э-э… Мне б такую!
Злата кокетливо погрозила ему пальчиком и повлекла меня на танцплощадку.
– А я напьюсь! – крикнул нам вдогонку Марк. – Гулять так гулять! – Он ринулся на корму. – Где здесь шампанское наливают?!
Злата вывела меня на середину танцплощадки, повернулась ко мне лицом и положила руки на плечи. И мне ничего не оставалось, как взять ее за талию. Выпил я в казино порядочно, однако до сих пор не чувствовал в голове ни капли хмеля. Но стоило прикоснуться к Злате, как сразу захмелел. Я не слышал музыки, топтался на месте, перед глазами плыло, голова сладко кружилась.
– Как ты догадалась? – спросил я непослушными губами.
– О чем?
– О том, что я выпивши? По моей агрессивности в отношении Гудкова?
– Да нет, сэр. Что вы, сэр… – подчеркнуто светски сказала Злата. – Разит от вас, сэр, водочным перегаром, как из бочки.
Я мгновенно протрезвел, будто от пощечины, отстранился и убрал руки с ее талии. Столько мечтал оказаться со Златой наедине, и надо же, когда представился случай, я – пьяный…
– В чем дело? – удивилась Злата… – Мелодия еще звучит.
– Боюсь, в таком состоянии оттопчу тебе ноги.
– Ты что, действительно настолько пьяный? – встревожилась она.
– Не столько, чтобы настолько, но несколько, – нашелся я.
– Как-как? Наст… неск… – Злата рассмеялась. – Ну завернул – трезвый не выговорит! – И все же взяла меня под локоть и увлекла к поручням. – Просвежись.
Луна еще не взошла, над рекой тянул легкий сырой ветерок. Танцевальная музыка смолкла, и стало слышно, как о борт теплохода бьет частая мелкая волна. Или Сатана резвится – в темноте у борта не различишь, не поймешь.
– Ты как? – сочувственно поинтересовалась Злата.
– Никак, – сказал я в сторону, чтобы не дышать на нее перегаром.
– Что значит никак? Тебе плохо?
– Стыдно… – через силу признался я и попытался пошутить, имитируя интонации Марка: – «Такая женщина», а я…
Она рассмеялась, обняла мою руку и прижалась к ней.
– Ну и глупо. Я пошутила насчет перегара.
Я замер от ее прикосновения, и у меня вновь закружилась голова. Однако не стал себя обнадеживать.
– Откуда ты их знаешь?
– Гудкова и Марка? – переспросила Злата, и меня неприятно укололо, что одного она назвала по фамилии, другого – по имени. Будто знала, кто кем будет в будущем. – По работе. Я работаю пресс-секретарем по связям с общественностью Департамента по науке.
Я покивал. Это-то я знал, заглядывал в вариатор, интересовался…
– Давно знакома?
– Третий день. Шеф меня к ним в качестве гида приставил, лимузин выделил… Говорит, открытие Гудкова того стоит.
Открытие стоило гораздо большего, но я не стал об этом говорить.
– А что они за прибор испытывали?
– Откуда мне знать? Я обычный пресс-секретарь, и мне положено знать только название той или иной научной темы. А потом, – Злата насупила брови и с наигранной иронией посмотрела на меня, – что это за допрос? Ты не шпион?
– А как же! – не остался я в долгу. – Из неолита, ты же знаешь. Можно еще один вопрос? Последний?
– Только не по науке.
– Не по науке.
– Тогда задавай.
– Каким образом я здесь оказался?
Злата усмехнулась и стрельнула в меня лукавым взглядом.
– Ребята начали за мной активно ухаживать, пригласили на пикник, и я, чтобы отвязаться, сослалась на то, что у меня сегодня свидание. Похоже, они не очень поверили в свидание и предложили взять моего парня с собой. Ты не возражаешь выступать в роли моего парня?
– Куда бедному неандертальцу деваться… – притворно вздохнул я, но на душе стало тепло.
Вот и разрешились все подозрения по поводу моей исключительности. Все оказалось до банальности просто. Настолько просто, как коту Тому потереться о ногу президента Кеннеди. Уж не в роли ли кота Тома выступает котище Сатана? С него станется…
– Пойдем на корму, ко всем, – предложила Злата.
Я повернул голову и посмотрел на корму. Веселье там начинало хлестать через край.
– Мне здесь как-то не по себе… – замялся я.