– Привет! – сказала она, ступив на балкон. – Я же писала в записке, что вечером буду.
– Привет, – натянуто поздоровался я и поправил: – Сейчас утро.
– Тем лучше, – не стала возражать Злата, подошла к столику, поставила мне под ноги сумку. – Нехорошо свои вещи забывать, вдруг пригодятся?
Я ничего не сказал, хотя понял, что назад мне не вернуться. Иначе зачем тогда понадобилось изымать мои вещи из ячейки камеры хранения аэропорта? И на вилле меня никто не хватится: смотритель Алексей подумает, что улетел, а Игнат – что остался, чтобы назавтра выехать катером.
Быть может, именно понимание безысходности ситуации вернуло мне ясность восприятия окружающего, и сознание наконец воссоединилось с покинутым телом. Я посмотрел на Злату, на двух межвременных тварей в образе котов. Теперь уж точно- finita la commedia. Для меня, по крайней мере.
– Можно сесть? – спросила Злата.
– Садись, – пожал я плечами.
Она взяла из кресла пакет, заглянула в него.
– Ты купался прямо в одежде?
– Не прямо, а криво, – зло процедил я. – Можно подумать, ты этого не знаешь.
Злата ничего не ответила, вынула из пакета мокрое полотенце, встряхнула и повесила на перила.
– Умиляюсь женской обстоятельности, – едко заметил я. – Думаешь, успеет до цунами просохнуть?
Она снова не ответила, села в кресло напротив, посмотрела на пустые стаканы, на бутылку колы.
– Это был Воронцов? – спросил я, указав пальцем вниз.
– По крайней мере, он так себя называл, – подтвердила Злата мою догадку.
– А ты уверена, что больше никто из постантов здесь не появится?
– Уверена.
– Почему?
– Потому что теперь в будущем не будет постантов. Будет другая реальность… Налей мне, пожалуйста, колы, пить хочется. Жарко.
– В одежде надо купаться, тогда не будет жарко, – мстительно проговорил я. Не получалось у меня с ней нормального разговора. Слишком много она для меня значила еще совсем недавно, чтобы я мог спокойно воспринять ее в нынешней ипостаси.
– Пожалуйста, – снова попросила она.
Я сдержался, чтобы не нагрубить, взял бутылку, хотел открыть, как вдруг вспомнил, что у меня в сумке.
– А как насчет пива?
Злата улыбнулась, но улыбка получилась ненатуральной, вымученной.
– Разве что «Баварского» фирмы «Сармат». Мне понравилось.
Недолго думая, я швырнул колу с балкона, нагнулся к сумке, расстегнул молнию и вынул две бутылки пива.
– Какой запасливый, – сказала Злата, и по ее тону можно было предположить, что в сумку она не заглядывала и о пиве не знала. По крайней мере, сказано было искренне, и мне хотелось в это верить. Хотя, как я теперь понимал, актриса она еще та… Но если ни во что и никому не верить, зачем тогда жить? Тем более что жить оставалось всего полчаса.
– За что пьем? – спросила она, когда я разлил пиво по стаканам.
Я посмотрел на нее, повернулся к океану, посмотрел на воду, на небо, на солнце. Монотонно, набегая на берег мелкой волной, шелестел прибой.
– За жизнь… – тихо сказал я и отхлебнул большой глоток.
– За жизнь, – эхом отозвалась Злата.
Сбоку раздалось недовольное шипение, я недоуменно повернулся и увидел, что Сатана и белая кошка требовательно смотрят на Злату.
– Вы еще здесь? – удивилась она.
Белая кошка снова зашипела.
– Да, да… – спохватилась Злата, похлопала по карманам куртки и извлекла джамп. – Это?
Котище и кошка в унисон кивнули.
У меня екнуло сердце. О джампе, без которого Злата просто не могла попасть сюда, я как-то не подумал. Совсем поглупел…
Злата выдвинула из джампа антенну, взялась за нее, а затем изо всей силы ударила об пол так, что только осколки брызнули.
– Прощайте… – вздохнула она, и белая кошка с черным котом медленно растаяли в воздухе. Последним, что я увидел, была улыбка Чеширского Кота, которую напоследок подарил мне Сатана. Совсем как в «Алисе в Стране Чудес».
– Что ты… – похолодел я. – Что ты наделала?! А как же…
Забрезжившая было надежда, что удастся элементарным образом избежать цунами, сгинула без следа.
Злата покачала головой и горько усмехнулась.
– Иначе нельзя. Нельзя, чтобы у местных оставалась на руках аппаратура, способная прорывать пространственно-временной континуум. А мы с тобой теперь местные.
– Да откуда у тебя такая уверенность, что реальность изменится и постанты не появятся?! – возмутился я.
– Их исчезновение, – Злата кивнула на место, где только что сидели кот и кошка из вневременья, – и есть гарантия. Иначе бы они не ушли.
Я посмотрел под ноги. На месте кошечки осталась горстка белой пудры, а на месте Сатаны – три пятна: зубной пасты, губной помады и теней для век. И… и тоже немного белой пудры. Ясно теперь, откуда у Сатаны появилась проседь в шерсти. Тот еще котяра… Я невесело хмыкнул. Котярище!
– Кто они? – апатично поинтересовался я.
– Точно никто не знает, – пожала плечами Злата. – Но они всегда появляются, когда происходит кардинальное нарушение временного потока. В просторечии их называют стражами времени, но, подозреваю, все гораздо сложнее, и они более разумны, чем мы представляем. Гораздо разумнее, чем мы. Ходят слухи, что это они стоят у истоков службы Контроля Времени.
– Служба Контроля Времени? – переспросил я и покачал головой. – Из огня да в полымя… Служба стабилизации, служба Контроля Времени… И чем одна служба лучше другой? По мне, хрен редьки не слаще. Кто они – «парни на одно лицо»?
– Как? – переспросила Злата. – На одно лицо? Хорошо подмечено… – Удивления в ее голосе не чувствовалась. Чувствовалась какая-то отрешенность и безучастность, будто не она говорила, а кто-то другой говорил ее губами. – Только и этого я не знаю. Не знаю, кто они, знаю только, что они люди и их будущее лучше нашего с тобой. Бывшего нашего будущего. Теперь будет другая реальность.
– Как – не знаешь? Ты на них работала!
– Работала, – согласилась она, – но к их расе не имею никакого отношения. Теория хронофизики, известная в вашем мире, дает лишь половинчатое представление о пространственно-временном континууме. Вы более-менее знаете временную составляющую, но понятия не имеете о пространственной. Суть же теории заключается в том, что в пространственно-временном континууме существует бесчисленное множество параллельных миров, развивающихся в едином потоке времени и взаимно влияющих друг на друга. Временной сбой, который случился в вашем мире, пагубно влияет на другие миры, из-за чего и потребовалось вмешательство.
– В вашем мире? – недоверчиво буркнул я. – А ты что – из другого, параллельного?