— Как вы? — спросила Элвиг с нешуточной заботой.
— Благодарю вас, — Маевский поклонился, прищелкнул каблуками. — Швырнуло крепенько, весь бок ноет, но вроде бы ничего не сломано и не отбито. Переживем… — на его лице медленно-медленно проступало нечто вроде озарения. — Господа мои… А вот интересно, эта тварь тут окаянствовала просто так, только потому, что осталась без хозяев или она охраняла что?
Элвиг взглянула на него с живейшим интересом и вдруг опрометью бросилась к проему, откуда возникло механическое чудище. Они не сразу сообразили кинуться следом и отстали на несколько шагов. Побежали туда, держа на изготовку оружие. Изнутри купола донесся женский вопль, у поручика перехватило сердце в тревоге, но он тут же подумал, что это больше похоже не на крик боли или испуга, а на…
Когда они ворвались внутрь купола, Элвиг совершенно по-детски подскакивала посередине, махая руками, вопя восторженно и триумфально. Что самое удивительное — Маевский, оглянувшись вокруг, тоже подпрыгнул на месте, ликующе крича:
— Ура, господа!!!
Осекся, поморщился, чуть скособочился, видно, после ушиба подобные половецкие пляски были еще преждевременны. Но его лицо осталось сияющим. Штабс-капитан восторженно озирался.
Поручик недоуменно оглядывался, не понимая общего восторга, а его спутники, сразу видно, места себе от радости не находили. Около четверти внутренней стены купола занимала сложная конструкция из причудливо изогнутых металлических прутьев и полос, нечто наподобие сети, в ячейках которой — примерно в половине их — располагались какие-то прямоугольные предметы.
Маевский бросился к ним, безбоязненно выхватил один, выскочил на середину, где было посветлее — под самым куполом оказалось большое, круглое окошко, — принялся разглядывать свою добычу восторженно и торжествующе. Элвиг тоже схватила один из загадочных предметов, уставилась на него с не меньшим восторгом.
— Возьмите, Аркадий Петрович, не бойтесь, — сказал Маевский, прямо-таки баюкая свою непонятную ношу. — Это не кусается, проверено. Вы, конечно, еще не видели…
Поручик решился, протянул руку и достал с этой своеобразной полки непонятную штуковину, оказавшуюся не столь уж и тяжелой, фунта в полтора. Прямоугольный кусок словно бы молочно-белого стекла размером с небольшую книгу и толщиной в палец, весь забранный в ажурный металлический футляр. Он присмотрелся: изнутри словно бы выплывали волны бледно-алого и золотистого света, сплетаясь в прихотливые зигзаги, узоры, арабески. Он невольно вытянул руки, держа странный предмет подальше от себя, кто его знает, вдруг что-нибудь такое произойдет…
— Не беспокойтесь, — сказал Маевский, заглядывая через его плечо. — Они всегда этак вот светятся, огнями играют, заразушки родненькие… Вот так добыча, их тут десятка два…
— Видеть я, конечно, видела, — сказала Элвиг с самым блаженным видом. — Но сама впервые нахожу. Господа мои, нам же теперь полагается… Согласно указу еще деда нынешнего императора…
— Это и есть их книги, — сказал Маевский. — Понимаете, Аркадий Петрович? Впервые вижу, можно сказать, целую библиотеку… Мы у себя за все время и половины не собрали от этакого количества, а тут… Благодать… Вот он что стерег, дракон бессмысленный…
Маевский почти не смотрел по сторонам, не сводил глаз с причудливых книг, лежавших аккуратными стопками на задних сиденьях. Да и Элвиг порой оглядывалась со своего места на них так, словно опасалась, что они растают, как наваждение. Один Савельев как-то не разделял общего воодушевления. Он прекрасно понимал, что они только что одержали нешуточную победу и добыли редкостные трофеи, однако, как новичок на этой службе, не мог проникнуться настолько глубоко…
Он встрепенулся:
— Подождите! А это что там такое?
Они пребывали уже примерно на полпути к городу. Давно остались позади голые скальные отроги, тянувшиеся внизу горы были гораздо ниже, покрытые густыми лесами, а ущелья и долины зеленели свежей травой.
И над одним из ущелий…
Элвиг с похвальной быстротой остановила лодку в воздухе, оглянулась недоуменно:
— Что?!
Поручик неотрывно смотрел вниз. Такого он здесь еще не видел. Над широким ущельем поднимались ввысь исполинские столбы бледно-голубого сияния, пронизанные мерцающими, колыхавшимися поперечными лентами золотистого света. Их было немало, несколько десятков, они выходили из земли в правильном порядке, словно колонны диковинного здания, поднимались в небо, насколько хватало взгляда. Полное впечатление, будто где-то там, на головокружительной высоте, они не обрываются, а простираются все дальше и дальше, в неведомые космические бездны. Так отчего-то ему казалось, и он не мог от этого ощущения отделаться.
— Что такое? — столь же удивленно повторила Элвиг.
— Ну как же! — чуть обиженно воскликнул Савельев. — Вы разве не видите? Вон там! — он старательно показал рукой.
Элвиг посмотрела в ту сторону:
— Да ничего там нет. Совершенно, — пожала плечами. — Что там может быть?
— Ты что, не видишь?
— Ничего я там не вижу, — сделала гримаску Элвиг. — Горы, лес, ущелье… Все.
— Кирилл Петрович?
Маевский нехотя оторвался от лицезрения драгоценной добычи, вгляделся:
— Все в точности так и обстоит. Лес, ущелье, небо… И только.
Поручик в полной растерянности смотрел на ущелье — и по-прежнему видел грандиозные полосы света, ритмическое колыханье золотистых полос. Грандиозное, поразительное зрелище… Неужели галлюцинация?
Он добросовестно, подробно попытался объяснить, что видит в ущелье, показывал пальцем, объяснял… Его спутники лишь недоуменно переглядывались.
— Ничего там нет, — произнесла Элвиг так, будто хотела успокоить глупенького ребенка.
— Ничего, — подтвердил Маевский. — Ущелье как ущелье… — его взгляд стал озабоченным: — Благородная Элвиг… А не мог наш друг там подхватить какую-нибудь заразу, вызывающую…
— В жизни о таком не слышала. Будь там зараза, мы бы ее все подхватили, я думаю. Ну что, летим дальше?
— Летим, — со вздохом сказал поручик.
Оглянулся. Там, над ущельем, по-прежнему уходили в поднебесную высь исполинские полосы голубого сияния и золотистого мерцания. На видение это никак не походило, но отчего-то видел эту поразительную картину только он. Возможно…
Зубы лязгнули, он едва не прикусил язык — лодка внезапно провалилась кормой, так, что на миг собственное тело показалось совершенно лишенным веса, а сердце, казалось, оторвалось. Выровнялась, резко клюнула носом… А потом ее стало бросать и швырять во все стороны, как шлюпку в бурных волнах, едва ли не переворачивая вверх дном.
Поручик отчаянно цеплялся за кресло, заботясь об одном — не полететь вверх тормашками неизвестно куда. Вокруг было лишь неистовое мельтешение разноцветных полос, в которых не узнавались ни земля, ни небо. Что-то глухо стучало вокруг, твердый угловатый предмет так саданул его под ребра, что дыхание отшибло, — ага, «книги» разлетелись…