Игорь топчется перед моим подъездом, наверное, давно. И это уже немного чересчур – сначала Рустам, теперь Панков… Хорошо, что я не замужем, а то бы и дома меня ждало такое же приветствие. А так я сейчас пошлю свежеиспеченного приятеля по известному адресу, а сама залезу в ванну, согреюсь, после сделаю себе бутерброд с сыром и ветчиной, налью чаю и сяду смотреть какую-нибудь киношку. Или книжку почитаю.
– А что, позвонить было не кошерно? – соответственно откликаюсь на «шастаешь».
– Я думал, ты дома. Мы же договаривались!
– И что? У меня были дела. Мне нужно деньги зарабатывать.
– По-моему, ты свихнулась на теме денег.
– Они дают мне ощущение покоя. Понимаешь, если я что-то заработала, значит, я свободна, спокойно смотрю в завтрашний день. У меня нет мужа, на которого можно опереться, да и практически не было никогда. А ребенок есть, и мне надо заботиться о нем.
– Нечего прикрываться ребенком!
– А я и не прикрываюсь! Ишь, умник выискался… Ты, что ли, нас станешь содержать, если я не буду работать? А если я, не дай бог, заболею и не будет денег, мне что тогда, умирать? И что случится с моим сыном? Кто станет его учить, о нем заботиться? Тоже мне, выдумал – я прикрываюсь ребенком. Да что ты вообще понимаешь! Думаешь, легко мне тянуть все одной? Да если бы я где-нибудь в другом месте могла заработать столько, разве шлялась бы по улицам да по чужим квартирам?
– Рита…
– Тоже мне, советчик и судья в одном флаконе! Попробуй влезть в мою шкуру, живо взвоешь!
– Рита, ну, извини. Я не имел права так говорить. Просто замерз, ожидая тебя.
– А позвонить не мог? Или в подъезде подождать?
– Не позвонил, потому что не хотел мешать, а в подъезд не пошел, потому что хотел тебя встретить. Черт побери, холодно-то как!
– Так идем домой, чего зря болтать.
Ишь ты, ждал на морозе, не хотел мне мешать… Стоп! Это он так говорит, а на самом деле неизвестно, какие у него мотивы.
В квартире тишина и никаких трупов, слава богам. Как же я люблю возвращаться домой! Иногда бывают дни, когда мне выходить никуда не хочется. И если бы я не была вынуждена зарабатывать, то, наверное, сидела бы в своей норке безвылазно.
– Есть хочу безобразно. А у тебя, наверное, нет ничего? – вздыхает Игорь.
– Конечно, нет. Откуда бы еде взяться? Да и не для кого мне готовить.
– А для себя?
– Я и так проживу. Супчик из пакетика кипятком залью – и хватит.
Панков идет на кухню, а я в душ. И, ополоснувшись, ныряю в кровать. Ничего не хочу, провались оно все… Такая усталость наползла на меня, что головы не поднять. События последних дней измотали окончательно.
– Иди ужинать, Рита! – зовет меня Игорь.
А разве я голодна? Пожалуй, да. Но встать с кровати – выше моих сил.
– Ладно, ладно, лежи. Я тебе сейчас туда принесу.
Что ж, так можно жить. Картошечка, салатик, черный хлеб и томатный сок. А теперь можно включить телевизор.
– Ночной звонок отследили. – Игорь удобно устраивается в кресле, явно настроенный на поговорить. – Ни о чем не хочешь спросить?
– Если мне что-то нужно знать, ты мне и так скажешь.
– Но ты хоть понимаешь, что я не имею права тебе все это рассказывать?
– Считай, что уже прониклась величием момента. Все равно же рассказываешь!
– Хорошо, рассказываю. И чувствую себя последним идиотом, потому что тебя, похоже, все это не слишком интересует. А напрасно.
Я внутренне усмехаюсь. Примись я расспрашивать, Игорь вряд ли бы стал мне что-то рассказывать, а так ему хочется поделиться. Хотя, вполне вероятно, следователь ведет какую-то свою игру. Ничего, со временем я узнаю какую. А может, он и на самом деле такой болван, что покупается на нехитрую уловку?
– Рита, не спи! Слушай, что я тебе говорю. Звонок зафиксирован из другого города. Знаешь из какого?
– Понятия не имею.
– Нет, думаю, догадываешься. Из твоего родного Суходольска.
– Терпеть не могу эту мерзкую дыру.
– Я уже понял. Так вот, звонок был из автомата. Кстати, Рита, всплыло еще одно обстоятельство. Только ты, пожалуйста, не кричи и не пытайся выцарапать мне глаза. Я сначала должен спросить.
– Какая прелюдия! Хорошо, попробую держать себя в руках. Говори.
– Дело в том, что Гайдей где-то нарыл старые документы… Рита, пожалуйста, ответь мне, мне надо знать. Правда, что когда-то ты убила человека?
– Что ты имеешь в виду?
– Имя «Игорь Дановский» тебе ни о чем не говорит?
– Конечно. Но оно – из прошлого, очень давнего. Двадцать лет минуло, даже больше.
– У убийства нет срока давности. – Игорь не смотрит мне в глаза, и это плохо. – Рита, прошу тебя, скажи мне сейчас правду.
– И ты вот так мне поверишь?
– Поверю. Просто скажи правду, какой бы та ни была. Я обещаю, что наш разговор останется между нами. Ты убила Дановского?
– Нет.
– Нет?
– Нет, егоя не убивала. Но зачем ворошить это давнее дело?
– Потому что Дановский как в воду канул. Но все признаки того, что имело место убийство, были кровь, следы борьбы и волочения тела.
– Но тела не было.
– Нет, тело так и не нашли. Надеюсь, ты его не убивала. Но я хочу знать о том старом деле.
– А я не хочу снова переживать те события.
– Ты ужеэто переживаешь.
– Я хочу спать, Игорь. Поговорим в другой раз.
– Ладно. Но завтра утром мы вернемся к разговору.
Я лишь вздыхаю.
Некоторые вещи лучше оставить там, где они есть. Теперь мне это точно известно. И Игорю скоро откроется эта истина.
Панков вопросительно смотрит на меня. Но не рассказывать же и правда ему ту древнюю историю? Ведь не поймет! Такие, как он, все воспринимают как-то не так, с предубеждением. Иногда мне кажется, что все это было не со мной. Собственно, так и есть. Больше двадцати лет я ношу другое имя, живу в другом месте, другой жизнью, но порой… Да, иногда я думаю, что по-настоящему жила только тогда.
– Значит, бояться тебе нечего? – Панков тонко улыбается. – Рита, у меня ощущение, что ты прячешь в своем шкафу целый ворох скелетов.
– Конечно, Игорь. Каждый что-то скрывает, но то, что скрываю я, не имеет никакого отношения к происходящему сейчас.
– Да, ты так думаешь, дорогая. А на самом деле не можешь знать.
– Возможно. Но это ничего не меняет. Я хочу спать, Игорь, и ложусь в кровать, а ты делай что хочешь.