Девчонки были проверенные, сказать, что проститутки – не скажешь, скорее тоже охотницы за мужиками из высшего, если так можно выразиться, звена, вполне себе упакованные барышни, практически подруги, прочно усвоившие, что он колобок еще тот и ни о каких серьезных отношениях с ним можно и не мечтать. Егор озвучил это давно, а девчонок устраивал хороший секс и щедрость Бармина, вот и катались по очереди, когда он приглашал, отдохнуть от московской тусовки.
Его более чем устраивало – секс без обязательств, и отсутствие необходимости искать среди местных дам себе подружку. Тем более он столько работал, что на добротные постельные радости и времени-то не оставалось.
Были ли у него влюбленности, любовь? А то как же!
Первая любовь в пятнадцать лет, к девушке на десять лет его старше, с которой и случился у Егора первый сексуальный опыт. Любил он ее страшно, с ума сходил, а секс с ней – это вообще нечто из запредельных переживаний. И разлюбил резко, в один момент, когда увидел, как она страстно целуется с каким-то мужиком на улице, не замечая ничего вокруг. И что удивительно, у него не возникло ни ревности, ни обиды, естественных, согласитесь, для мальчишки его лет в такой ситуации, – нет, он почувствовал какую-то брезгливость и разочарование. Но переживал, не без этого.
В институте случилась хорошая, красивая история с большой влюбленностью, и целых восемь месяцев Бармин думал, что нашел свою женщину. Они с Ольгой даже квартиру сняли и жили вместе, но подошло лето, Егор собрался в очередную экспедицию и принялся рассказывать любимой про свою вторую ипостась жизни, и у Ольги случился натуральный шок.
– Этого не может быть! – потрясенно восклицала она. – Это же дикие люди, они все пьяницы и идиоты, как ты можешь так восторженно о них говорить? И какая экспедиция, какое путешествие на Север, там же холод, леса эти и комары тучами!
Ну и пояснила ему, что была уверена, что он москвич и у него богатые родители, и любила его таким, а тут вдруг тайга, тундра, охота, это что вообще, издевательство какое-то?
Егор только удивился тому, что каким-то образом не просчитал девочку, не почувствовал, и честно признался себе – вот такой офигительный секс с ней был, что мозги-то отключились. Но не жалел, ну на самом деле было же здорово, чего жалеть-то.
Он вообще никогда не жалел о прошлом.
И прекрасно проводил время с женщинами легкими, веселыми и ненавязчивыми, не стремящимися замуж, а просто любящими хороший секс и приятную компанию.
Потом случилась Юля.
Москвичка, познакомились в одной компании, понравились друг другу, провели вместе все три дня, которые Егор находился по делам в Москве. Затем Бармин уехал, как раз начались самые тяжелые дни, связанные с приемом полномочий и документации по заводу, а тут Юля неожиданно приехала.
Да как!
Секретарша ему сообщает, что в приемной его ждет женщина из Москвы. Егор, когда ее увидел, обалдел откровенно – добраться до его предприятия в тот момент без предварительной договоренности было практически нереально, только грузовиком из города, если сильно повезет, и тут она – со стильным чемоданчиком на колесиках, сумочкой от Коко и на каблуках.
– Я к тебе, – мило так сообщила.
Ну, ко мне и ко мне, милости, как говорится, просим, гости дорогие!
Егор ее в ту же ночь уведомил, что он парень вольный, не по семейным делам, да и физически и морально ему сейчас не до этого, если такой расклад Юлю не обижает и устраивает, то он будет рад, если она останется.
– Знаешь, я посмотрю, – решила Юлечка.
И осталась на все два года. Сказать, что это была влюбленность, чувства? Ну, наверное, иначе как бы он с ней жил? Наверное. И привык, и удобно было.
Эгоистично? Никого не держал и не принуждал, в деньгах она не нуждалась и от него не сильно-то и зависела, вполне обеспеченные родители в Москве имелись, да и Бармин дал бы любую сумму, если бы попросила.
И расстались они как-то странно.
– Нет, туда не поеду, там совсем уж холодно, это тебя все на Север дикий тянет, а мне в лесах твоих надоело.
Вот так ответила ему Юлечка, когда он предложил ей вместе с ним перебираться на его новое место работы. И ушла из его жизни как-то сразу, без обид и без особых воспоминаний. И так бывает.
Вообще, Бармин с женщинами в отношениях всегда оставался легким мужчиной, не занудствовал, был щедрым, умел выказать благодарность, единственное но: всегда резко и честно предупреждал, что семью не собирается заводить. Хорошо еще, никогда не уточнял, что именно с этой женщиной!
Он нормальный мужик, конечно, он хочет и семью и детей, но….
Один-единственный раз отец задал вопрос, после того, как встретил его с одной подругой в любимом ресторане Егора:
– Сын, у тебя есть какая-то серьезная, веская причина, мешающая тебе завести семью?
– Нет, – честно признался Егор. – Не встретил той единственной женщины. Своей.
– До сих пор? – приподнял удивленно брови отец. – Или была, но что-то не сложилось?
– Нет, не было, – уверил сын.
– Значит, будет особенная, – твердо заверил его отец.
Эта особенная! С этими потрясающими фиалковыми глазами. Но вот готов ли он семью с ней создавать, пока большой вопрос. И любовь ли это? Но то, что он не собирается отпускать Веру, это Бармин решил уже точно. Она ему нужна. А там посмотрим, разберемся.
И тут в голову пришла великолепная мысль!
Мгновенно все просчитав и решив, Егор отвернулся от окна и стремительно направился сообщить о своем предложении. А чего ждать?
Он вошел в душевую комнату как раз в тот момент, когда Вера, выключив воду, открыла дверцы кабинки и протянула руку за полотенцем.
– У меня для тебя есть одно интересное предложение!
Она не вскрикнула от неожиданности и испуга, а извечным, с начала сотворения времен, жестом Евы прикрыла одной рукой грудь, вторую положила на бедро безотчетно согнувшейся ноги, стыдливо прикрывшей треугольничек внизу.
Бармин замер от открывшейся взору прекрасной картины.
– Выйди! – резко и холодно приказала Вера, как хлыстом стегнула.
Он склонил голову в неком поклоне-извинении, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.
И вернулся к своему «посту» у окна. Только смотреть на улицу не стал, а прикрыл ладонью глаза, испытывая странное чувство неловкости. Как мальчишка, застуканный взрослыми при подглядывании в щелку за голыми женщинами в бане!
И жарко от желания, окатившего, как кипятком, и срамно, эрекцию не успел прикрыть, и старшие сейчас наваляют и застыдят до смерти!
Егор в жизни не испытывал неловкости за свои поступки, а уж стыд – и не помнит, было ли такое. Но сейчас… Он по-настоящему почувствовал себя смущенным, обескураженным и переживал неловкость от собственного неуместного с этой женщиной поступка.