— Вот и молодец, — Дэн выпрямился и отошел на несколько щагов.
— А я? — проблеял Бек.
— Ты разве не понял? — улыбнулся Дэн.
— Нет! — Бек поставил руки на бруствер и попытался выбраться. Дэн, не размахиваясь, двинул ему обратной стороной лопаты по лбу. Удар был не сильный, но от неожиданности ополоумевший Бек отлетел спиной назад и свалился вниз. Однако его голова тут же появилась снова.
Талый направил на него сотовый телефон.
— Живее! — прикрикнул на Капу Череп.
Капа медленно встал и нерешительно подошел к яме. Ноги по щиколотку увязли в свежевырытом грунте, и он упал на четвереньки. Молоток выпал из руки.
— Нет! — закричал Бек. — Не надо!
Он присел, полностью исчезнув в яме. Однако тут же вновь высунулся из нее и попытался выбраться.
Капа схватил молоток, на четвереньках подполз к краю ямы и несколько раз ударил Бека молотком. Он целился в темя. Однако тот метался, пытался схватить убийцу за руку, и поэтому оба удара пришлись по плечам. Наконец Капа попал. Схватившись за голову, Бек взвыл. Капа стал методично бить его по пальцам рук. Бек при этом опускался все ниже и ниже. Со стороны могло показаться, что Капа вбивает подельника в землю, словно гвоздь.
Наконец Бек затих.
Хирург, Дэн и Череп подошли к яме.
— Живой еще, — констатировал Хирург.
— Давай я добью, — оживился Талый.
— Нет, — покачал головой Хирург и посмотрел на Желтка: — Иди сюда.
— Я? — отрешенно спросил Желток, решив, что его сейчас оставят рядом с Беком. — Только меня не надо так. Лучше сразу.
— Ты чего, придурок? — вытаращился на него Хирург. — Подумал, мы и тебя?
Желток кивнул.
— Иди сюда! — с угрозой в голосе приказал Дэн.
Желток подошел и встал рядом.
— Бери молоток, спускайся и добей его, — строго глядя прямо в глаза, сказал Хирург.
— Зачем? — взгляд Желтка сполз в яму. Он увидел лежащего на боку Бека. Вздрагивая всем телом, словно рыдая, он закрывал голову правой рукой.
Дэн вырвал молоток из рук Капы и всучил его Желтку. Хирург подтолкнул в спину. Не удержавшись, Желток свалился на Бека сверху. Тот закричал и попытался вскочить, при этом подбросив Желтка над ямой.
— Бей! — закричал Хирург.
Желток оседлал Бека и с размаху двинул ему в висок. Бек напрягся и тут же мелко затрясся, издав странный, протяжный звук, похожий на свист.
— Красава! — с восхищением воскликнул Талый.
Желток выпрямился и посмотрел на стоявших вокруг ямы парней. Талый приблизил сотовый телефон почти в упор к его лицу, потом убрал и протянул руку:
— Вылезай, головорез…
День близился к вечеру, когда Матвей въехал в поселок. Лучи заходящего солнца освещали лишь верхушки сосен. По улице брела корова, сзади которой плелся старик. Сгорбленная фигурка на фоне роскошных вилл навевала тоску.
«Вот человек, всю жизнь пахал землю, горбатился, недоедал, а что заслужил? — неожиданно подумал Матвей. — Живет в халупе и каждый день видит, как растут вокруг дворцы бездельников. Что у него на душе? Кроме отчаяния и бессильной злобы, которые он вынужден переживать, ничего»…
Матвей остановил машину напротив ворот и высунул руку с пультом в окно. Створка вздрогнула и поползла в сторону, открывая проезд. Он положил руку на рычаг переключения передач, выжал сцепление, да так и остался сидеть, глядя на открывшуюся взору картину. Зрелище не для слабонервных. На фоне подстриженной лужайки с островками цветов и композиции из камней сидела на стуле Марта. Рот был заклеен скотчем, руки и ноги связаны. Вокруг талии она была обмотана ремнем, который не давал ей встать.
Матвей оглянулся по сторонам, убрал ногу с педали и толкнул дверцу.
Глядя на Матвея расширенными от ужаса глазами, Марта едва заметно покачала головой. Матвей понял, она боится, что он попытается подойти к ней. Внимательно следя за ее глазами, Матвей все же выбрался из машины. Неожиданно она посмотрела левее въезда и снова уставилась на него полным отчаяния взглядом. Стало ясно, там, где установлен двигатель, управляющий воротами, спрятался человек. Кто он? Неужели Силантьев? Но как он успел так быстро отыскать его адрес, проникнуть в дом, связать Марту и устроить засаду? Даже соседка знала лишь номера телефонов и понятия не имела, где у Матвея дом. Неужели у этого негодяя такие связи? Не может быть! Тогда кто? А может, этот человек вовсе из другой оперы? Ведь лишь вчера он с Дешиным вычислил и поймал насильника. Что, если у Федорова был подельник, который пришел свести с ним счеты? Тоже маловероятно. Просто грабители? Мысли вихрем пронеслись в голове. Матвей понял, что любой из этих вариантов имеет право на существование. Более того, не исключено, что злодеев несколько.
— Заезжай, — раздался со двора мужской голос. — У тебя выхода нет!
Матвей неожиданно узнал голос отца Федорова. Но в этот раз он слегка вальяжно растягивал слова. Так бывает, когда человек пьян.
«Еще не легче», — расстроенно подумал Матвей, размышляя, как быть. В памяти тут же всплыл увиденный им по пути мужчина. Наверняка и Федоров такого же возраста. А если так, то в силу сложившихся обстоятельств и выпитого для храбрости терять ему по большому счету нечего. Матвей про себя зло выругался. Как он мог не предусмотреть такого развития событий?
— Если не заедешь и не закроешь ворота, я сейчас разнесу твоей сучке голову! — прохрипел мужчина, закончив предложение лязгом перезаряжаемого оружия. Матвей по звуку определил, что в руках Федорова «Сайга». Немудрено, в прошлом этот человек был егерем.
Матвей на мгновение представил себя стоящим в том месте, где сейчас приблизительно находился Федоров-старший. Он держит карабин в опущенных вдоль туловища руках и вслушивается в происходящее на улице. Нет, скорее сидит на крышке редуктора, положив оружие на колени, и курит, поглядывая на связанную им жертву. Вот подъехала машина, и загудел электродвигатель. Федоров поднял карабин, направив на Марту. Машина не въезжает. Он начинает нервничать. Слышит, как открылась дверца и городской вышел. Пот застилает глаза, руки ходят ходуном, а принятые для храбрости двести граммов лишь мешают сосредоточиться. Между тем до Марты больше двадцати шагов. От нее до входа в дом в два раза меньше…
Еще раз прокрутив в голове свои действия, Матвей вновь забрался за руль, наклонился и открыл дверцу со стороны пассажира. Оружия у него, как назло, никакого не было, однако и идти на попятную невозможно. Неизвестно, в каком состоянии этот человек. Отец насильника и убийцы для людей старой формации тоже нелюдь. А здесь деревня. Все друг друга знают. На улицу не выйти, в магазин не сходить… Доведенный до отчаяния арестом сына и приняв на грудь, Федоров не в состоянии адекватно оценивать ситуацию. Можно, конечно, въехать во двор, тут же сдать назад и придавить его. Но это уже убийство. Что, если человек просто решил попугать?