Гарнер встал и обошел стол, рассматривая голограмму с разных точек.
— Наша задача, в сущности, сводится к следующему: надо превратить в пепел всю имеющуюся органику, живую и мертвую, а именно, всех людей, крыс, блох, клещей, птиц и декоративных чихуахуа, но оставить в неприкосновенности коммуникации. Мы считаем, эта задача не составляет особого труда. Сейчас я подсчитываю минимальное количество систем доставки, но в общих чертах решение уже найдено. Операция будет проходить в две фазы. Во-первых, надо создать густой «потолок» из туч углекислого газа и стабилизирующих элементов. Мы уже конфисковали три турбореактивных «воздушных трактора» у «Джерсийской пестицидной компании». Еще два скоро прибудут. В течение ближайших трех часов химикаты доставят в Линденский аэропорт. Еще час — на перегрузку, и самолеты летят над Нью-Йоркской гаванью в сторону Манхэттена.
— Извините, мистер Гарнер, но зачем нам «потолок» из углекислого газа?
— Доктор Гарнер, полковник. Он необходим, чтобы мы перешли ко второй фазе операции, а именно, к сожжению. Представьте себе, что перед тем как окуривать дом, кишащий паразитами, вы натягиваете над ним брезентовый тент. В нашем же случае речь идет об обеззараживании целого города. Для этого мы используем смесь белого фосфора, магния и еще нескольких химических ингредиентов, о природе которых вам знать не положено. Надо создать такую высокую температуру, чтобы плоть полностью обгорела на костях. Кислород станет катализатором, горючим газом, используемым в топке. Когда вспыхнет пламя, оно выжжет весь воздух в туннелях метро, крысиных норах и квартирах. Представьте себе вспышку пламени гигантских размеров, которая потухнет лишь тогда, когда пожрет весь воздух.
— Господе Иисусе…
— Иисус умел лишь ходить по воде, а вот для того, чтобы сжечь два миллиона зараженных людей и три миллиона крыс, нужно быть гением. К счастью для вас, я тот, кто зарабатывает на жизнь, решая такие вот непростые задачи.
Полковник Звава подавил приступ омерзения к собеседнику.
— А это облако углекислого газа, — спросил он, — как долго оно будет висеть над Манхэттеном?
— Не беспокойтесь. Оно развеется, когда город будет сожжен.
— Нет. Меня интересует, сколько времени оно будет держаться в воздухе, прежде чем мы начнем финальную фазу операции…
— Я вас не понимаю…
— Президенту нужен предлог, чтобы отложить эвакуацию ООН. «Коса» быстро распространяется между людьми и крысами, особенно через укусы чумных блох. Мой специалист по вспышкам заболеваний среди животных боится, что блохи инфицируют птиц, в особенности голубей. Заразившись чумой, голубь с рассветом может перенести «Косу» в Нью-Джерси или другие четыре района Нью-Йорка.
— Углекислый газ убьет всех поднявшихся в воздух птиц. Когда будут задавать вопросы о целесообразности создания облака, ссылайтесь на это.
— А как насчет задержки с эвакуацией делегатов ООН?
— Вам везет, полковник. В нынешних погодных условиях облако будет неподвижно висеть над Манхэттеном до рассвета. Мы перейдем ко второй фазе операции до того, как оно развеется. Восемь часов утра будет в самый раз, если вы не хотите все нам испортить.
Полковник Звава глянул на часы.
— Осталось семь с половиной часов. Вы успеете подготовить операцию?
— Все будет сделано в срок. Не беспокойтесь. Что касается инфраструктуры, то пройдет от трех до пяти месяцев, прежде чем люди смогут заселить зону поражения, но это не моя головная боль, полковник, а ваша.
— Можно задать вам личный вопрос, доктор?
— Вы хотите спросить меня, как я проведу ночь.
— Ладно… забудьте… — Звава покачал головой и повернулся к стальным дверям.
— Чувство вины — это удел гражданских, полковник. В случившемся следует винить яйцеголовых и политиканов. Тут, под землей, мы принимаем трудные решения после того, как другие напортачат и обратятся к нам за помощью. Мой вам совет, полковник. Примите капсулу викодина, выпейте стакан «Капитана Джека» и будете спать, как невинный младенец.
Кладбище Святой Троицы
Вашингтон-Хайтс, Манхэттен
00:33
Их было шестеро. Латиноамериканские подростки, одетые в черные куртки. Головы повязаны банданами цветов Доминиканской Республики — красный, белый и синий. Преступная группировка, называвшая себя ДНШ (доминиканцы не шутят), распространяла наркотики на Вашингтон-Хайтс и в близлежащих кварталах Квинса и Бронкса, используя связи в колумбийском наркокартеле.
Восемнадцатилетнего парня с заплетенными по-африкански волосами звали Маркиз Джексон-Хорн. Широко расставив ноги, он склонился над Шепом.
— Бумажника нет… блин… никакого золотишка… А это что? Ага!.. У него тут есть кое-что…
Латиноамериканец распахнул парку Шепа и увидел полированную деревянную коробочку. Он потянулся к ней, но вдруг протез ветерана взметнулся вверх, и лезвие прижалось к кадыку главаря банды. Правой рукой Патрик схватил Маркиза за кожанку и притянул к себе.
— Извини, друг, но это ты не получишь.
Вмиг пять девятимиллиметровых стволов нацелились на Шеперда.
— Убери лезвие, белый. Медленно и аккуратно, — проговорил Маркиз.
— Если они выстрелят, у меня хватит времени перерезать тебе горло. Пусть твои парни уйдут отсюда, тогда я тебя отпущу.
Никто не двинулся с места.
— В коробочке денег нет. Там только лекарство… для моей дочери. Я знаю, что мир сошел с ума и вам на все наплевать, но перед тем как все вы предстанете перед Создателем, у вас, ребята, есть шанс сделать доброе дело.
Глаза главаря банды округлились. Он весь кипел в душе.
— Сделать доброе дело… Ты спутал меня с кем-то другим, Спайк Ли. [54] Я всех ненавижу. Я со всеми воюю.
— Я только что вернулся с войны. Я бывал на войне четыре раза. Я тоже ненавижу многих людей, но, знаешь, что я только что понял? Те, кто ненавидит, ненавидят потому, что думают: с ними несправедливо поступили. Они хотят справедливости, только не понимают, что справедливость и счастье — не одно и то же. Я не виделся со своей семьей одиннадцать лет. Я винил в этом многих людей, но сейчас я хочу все исправить.
Злой блеск в глазах латиноамериканца погас.
— Никому не двигаться. Тебя это тоже касается, капитан Крюк.
Маркиз осторожно открыл коробочку и увидел пробирки с сывороткой. Затем главарь банды повернулся к своим людям.
— Ya stuvo. [55]
Доминиканские подростки неуверенно переглянулись.