— Командир, ксенобиане избегают нашей растительности, — негромко произнес он в коммуникатор. — Только что два отряда изменили маршрут, огибая поросль, хотя могли пройти напрямик.
— Понял. Молодец, — похвалил его Доминик. — Это нужно использовать…
Когда истекли определенные для наблюдения минуты, на проекционных забралах БСК появились суммирующие данные: за исключением тех отрядов, что двигались в направлении лесного массива, на территории перед компьютерным центром сенсоры зафиксировали три десятка Чужих. Часть из них расположилась в окнах второго этажа и на крыше здания, остальные, разбившись на пары, совершали круговой обход построек. Интервал между патрулями составлял порядка ста метров — они держались в поле зрения друг друга, чтобы исключить неожиданный прорыв или скрытное уничтожение одного из звеньев обороны.
Здание компьютерного центра лишь отдаленно напоминало ту виртуальную модель, на которой тренировалась группа Лозина.
Чужие, очевидно, чувствовали себя здесь абсолютными хозяевами — все окна первого этажа заполняла затвердевшая черная масса, свободным от нее оставался лишь вход в здание.
Надолго устроились..
Бойцы в оконных проемах второго этажа, где после декомпрессии сектора не осталось ни одного уцелевшего стекла, застыли словно изваяния. Такое поведение выдавало в них низшие формы ксенобианской жизни, а вот на крыше было заметно движение — один из ксеноморфов во время сканирования совершил обход и скрылся в здании.
Ван Хеллен особо отметил этот факт:
— Запомните, среди них есть как минимум один разумный ксенобианин, и он нужен нам живым.
— Командир, ты бывал тут раньше? — тихо спросил Андрей.
— За две недели до нашего выхода, — отозвался Доминик.
— Черная масса в окнах первого этажа?
— Это их казарма.
— Значит, врагов больше, чем фиксируют сканеры?
— Не думаю, — покачал головой Ван Хеллен, хотя его жест и не был заметен Лозину. — Самое меньшее четыре отряда бойцов оттянули на себя автоматические орудия, — напомнил он. — Ближайшее «гнездо» расположено километрах в двадцати отсюда, в районе укреплений Низшие формы ксенобиан живут недолго, питаться вне специально оборудованных помещений не могут. Поэтому каждый отряд жестко привязан к своему «жилищу». Я двое суток наблюдал за этой казармой. Насчитал порядка шестидесяти боевых особей.
— Тридцать из них только что ушли.
— Верно, — согласился командир. — Еще два десятка на постах и в оцеплении. Значит, внутри здания не более десятка ксеноморфов да еще пара разумных особей, контролирующих «гнездо».
— Может, есть смысл выждать, пока отряды уйдут подальше? Чтобы гарантированно не успели вернуться и ударить в спину? — предложил Постышев.
— Десять минут, — согласился Доминик. — Потом начинаем действовать. И запомните, их уязвимые места — глаза и обоняние.
— Почему глаза? — спросил Курт.
— Хреново ты учил их анатомию, — ворчливо отозвался Ван Хеллен. — У Чужих нет век. Они элементарно не могут зажмуриться. Вспышка световой гранаты выводит ксенобианина из строя минут на пять, не меньше. Проверено на практике. Для низших форм хорошо подходит нервно-паралитический газ — он их не вырубает, но дезориентирует. — Ван Хеллен немного помолчал, а затем добавил: — Прорвемся. Сложнее будет удержать здание.
Андрея слегка лихорадило.
Дымчатые небеса сектора опять расплакались нудной моросью дождя. Не ощущалось усталости или страха, лишь мышцы рефлекторно дрожали в преддверии близящейся схватки.
Только сейчас он до конца понял, насколько бледна была фантомная реальность тренировочного полигона.
Дождь.
Он окончательно стирал прошлые иллюзии, словно змеистые дорожки влаги, струящиеся по дымчатому забралу боевого шлема, уносили с собой прошлое, оставляя лишь миг настоящего.
Звуки, запахи, мелкие, незначительные в иной обстановке детали начинали приобретать вес и смысл. Он двигался, ползком пробираясь сквозь молодую поросль кустарника, а глаза будто нарочно отказывались сосредоточиться на данных сенсорных систем — они жадно ловили иные образы, словно разум хотел впитать окружающее, запомнить каждую веточку, листик, собрать внезапные ощущения жизни…
— Первый на исходной, — раздался в коммуникаторе шлема голос Ван Хеллена.
— Второй… — Андрей подтянулся на локтях, выглянув в прореху. — На месте. Вижу цели.
— Третий, занял позицию.
— Четвертый?
Секунда тишины.
— Порядок. — В коммуникаторе послышалось тяжелое дыхание Постышева. — Я на двадцать метров левее намеченной точки. Ксеноморфы сменили позиции в окнах.
— Приготовиться. Постышев, Лозин, работаете по зданию. Мы с Куртом прикрываем вас.
Андрей снял пластиковую заглушку с панорамного электронного прицела ИПК. Толстый оптический кабель соединял оружие с боевым шлемом, и на забрале поверх изображения окрестностей тут же легла тонкая паутина координатно-прицельной сетки.
Секунда… Вторая…
Пять ксеноморфов — три в окнах здания и двое на крыше выделились алым контуром — боевой процессор шлема завершил расчет поправок, теперь Андрею оставалось лишь приподнять ствол, совмещая контрольную точку с маркером, и оружие в нужный момент произведет безошибочный автоматический выстрел.
Начинать с крыши здания… — промелькнуло в голове напутствие Доминика.
Он сделал глубокий вдох и приподнял ИПК.
Два сухих щелчка, плавный поворот, падающее вниз тело ксеноморфа, и снова сдвоенный выстрел.
Ниже… Окна…
Мир вокруг будто оцепенел, вмиг исчезли запахи и звуки, лишь железистый привкус во рту да глухой пульс в висках напоминали, что это не виртуальный полигон.
Действие опережало мысль, ствол ИПК уже чиркнул лазерным целеуказателем по окну второго этажа, и снова сиплый сдвоенный выдох короткой очереди подрубил фигуру чужого.
Третий…
Удар сердца.
Поворот ствола.
Четвертый…
Пятый…
Наваждение закончилось, Андрей резко разъединил разъем короткого оптического кабеля и. привстав на колено, одновременно с движением, на выдохе, жадно поймал в поле зрения всю панораму подступов к центральному входу.
Палец уже сдвинул ползунковый вариатор темпа стрельбы, разум еще жил ритмом миллисекунд, фиксируя распростертые на ступенях широкой лестницы тела ксеноморфов и бегущих с разных сторон ксенобианских бойцов — десятка, полтора, не меньше, — но фактор внезапности еще не отработал свое: Чужие не видели людей, не понимали, откуда по ним ведется уничтожающий снайперский огонь, практически не оказывали сопротивления.
…Доминик Ван Хеллен не строил иллюзий.