Book.

Рисунки на плато Наска создавались в течение двух разных периодов времени. К тому же странно, при нашем понимании эволюции, что более ранние рисунки являются куда более совершенными. Это изображения обезьяны, паука, спирали и змеи. Удивительны не только точность изображения, но и сами фигуры, каждая из которых по размерам превышает футбольное поле, но при этом они созданы из неразрывных линий.

Помимо рисунков на плато существуют еще два изображения, вырезанные на склонах Анд. Первая фигура — это 150-метровый гуманоид, которого называют астронавтом. Вторая — Трезубец Паракаса, похожий на канделябр размером 180 на 60 метров, находится на склоне горы, обращенном к Бэй Паракас. Это своеобразное приветствие у входа в долину Наска.

Кто же создал эти рисунки?

Виракоча.

* * *

Городок Наска — это сонное местечко с узкими бетонными кварталами, расположенными вокруг квадратного центра. Его населяют 20 000 человек. Десяти минут езды в любом направлении хватит, чтобы достичь полей, которые долгое время являлись единственным источником жизни этого обособленного сельскохозяйственного центра, выживание которого прямо зависело от наличия или отсутствия урожая. Но найденные в пустыне рисунки многое изменили. Загадочные линии предков оставили неблагодарным потомкам неплохой способ заработка: туризм.

Юлиус Гэбриэл вел ржавый джип 1980 года выпуска мимо церквей и открытого рынка, а к западу от Панамерикан Сюр повернул к знаку Aeropuerto. Аэропорт Наска состоял из пары асфальтированных полос и нескольких ангаров, в которых обитали немногочисленные исправные самолеты. Майкл называл их кукурузниками. Для Юлиуса, который всегда боялся летать, они были чем-то вроде экскурсионных автобусов.

Небо над головой было безоблачно синим, солнце готовилось к сеансу полуденной жары. Археолог припарковался у стальной ограды и решил ждать, не выходя из машины. В кондиционере джипа почти не осталось фреона, поэтому вентиляция гнала тепловатый воздух, но это было лучше сорокаградусной жары, которой дышала земля.

После десяти минут ожидания на севере появился белый самолет, который начал заход на посадку. Юлиус смотрел из джипа, как «Пайпер Малибу», рассчитанный на шесть пассажиров, касается земли и останавливается после пробега. Прошло пять долгих минут, и рабочие аэропорта подогнали трап под открывшуюся дверь салона.

Первой вышла немецкая пара, за ними священник и двое мужчин возрастом около сорока. Один из них нес фотокамеру в футляре размером с гитару.

Она вышла последней. Белокожая красавица возрастом около тридцати, одетая в красную с черным кофту с логотипом «Манчестер Юнайтед» и такую же бейсболку. Волнистые темные волосы были стянуты в длинный хвост, пропущенный над ремешком бейсболки. Облегающие шорты открывали мускулистые ноги бегуньи. На плече она несла спортивную сумку, глаза скрывались за темными очками.

Лора Розен Салеса зашагала к выходу с поля, и к тому времени, как она поравнялась с джипом, кофта прилипла к ее телу. Забросив сумку назад, она забралась на пассажирское сиденье.

— Господи, здесь жарче, чем в Аду. Привет, Юлик. Дерьмово выглядишь.

У нее был сильный британский акцент с нотками испанского.

Юлиус завел мотор.

— Я дерьмово выгляжу, потому что не спал.

— Может, я тебе немного помогу?

Он посмотрел на свояченицу.

— За этим я тебе и позвонил.

— Сначала ты позвонил Эвелин.

— Только из уважения. Как старшей.

— И старшая сестричка отказалась с тобой говорить, да?

— Она меня ненавидит. Вся твоя семья меня ненавидит. Они винят меня в смерти Марии.

— Нет, они винят тебя в том, какой была ее жизнь. Это Майкл винит тебя в ее смерти. — Лора сняла кроссовки и носки и вытянула босые ноги. — Кстати говоря, как твои дела с Миком?

— До недавних пор — очень плохо. Но присутствие нашего гостя, похоже, слегка пригасило его злость. Хотя может быть, что он просто отвлекся.

— Или ему больше нравится сидеть с незнакомцем, а не шляться по пустыне и майянским джунглям вслед за папашей.

— У всего, что я делаю, есть цель. И я не рассчитываю на то, что ты ее поймешь.

— О, но я понимаю. Как профессор лингвистики, специализирующийся на древних языках, мой отец постоянно таскал семью за собой — Гонконг, Москва, Мумбаи, Шотландия, Кения. Назови любую страну, и скорей всего, мы в ней побывали. Эвелина старшая, ее это коснулось меньше. Мария училась в закрытом интернате, потом отправилась в Кембридж. А я? Мне было всего семь, когда родители продали дом и взяли меня с собой кочевать. Знаешь, как сложно найти друзей, не говоря уже о своем месте, когда твои родители каждый месяц срываются в новом направлении? Я начала называть отца по имени, потому что злилась на него, и точно так же сейчас говорит с тобой Мик. Отец был научен старшей сестрой, он воспринял это намного хуже. Но в России и Китае в школах хотя бы были спортивные секции. А с кем играть в футбол или бейсбол на плато Наска? С инопланетянами?

Юлиус косо на нее посмотрел.

— Ладно, ладно, выволочка окончена. Я знаю, что Майкл «особенный», а вы с Марией убеждены в его высшем предназначении. Расскажи мне лучше о незнакомце, которому так нужен психоанализ. Имя у него есть?

— Он его все еще не помнит. Майкл зовет его Сэмом.

— Почему Сэм?

— Сокращение от «Самсон». Этот парень сложен, как молодой Арнольд Шварценеггер, и у него очень длинные волосы, как у библейского Самсона. И он действительно отзывается на это имя, оно кажется ему знакомым. Но что странно, так это его поведение, когда он рассматривает себя в зеркале.

— То есть?

— Глаза. Он смотрит себе в глаза, иногда часами, когда лежит на кровати с маленьким зеркалом. Словно видит, но не может осознать какое-то сильное изменение.

— Какого цвета его глаза?

— Черные. Как у Майкла. — Юлиус свернул с шоссе на юг, к району Виста Аллегре. Они проехали мимо ряда одноэтажных домов размером с два трейлера. Тут обитали семьи из трех-четырех поколений, молодежь привыкала спать на плоских крышах под звездным небом и возиться на огородах за домом.

Дом Гэбриэлов стоял напротив бутилирующей фабрики. Огромное дерево хуаранго целиком закрывало лужайку перед домом, а стволы молодых деревьев тянулись к солнцу везде, где семенам удавалось попасть в землю.

Много лет назад группа исследователей из Кембриджа во главе с Юлиусом и Марией Гэбриэл обнаружила, что хуаранго (Prosopis pallida) когда-то росли по всей долине Наска. Пятнадцать веков назад индейцы, в нарушение запрета Виракочи, активно выкорчевывали деревья, чтобы освободить место под посевы зерновых. Без поддержки корневых систем грунт стал нестабилен. В 500 году от P. X. Эль Ниньо затопил эту территорию и смыл зерновые. Водоросли уничтожили экосистему и всю местную цивилизацию.