– Отставить! – осадил его Кречетов, брови насупив. – Чего сказали, то и выполняй, а то разжалую и пошлю в конюшню, кобылам хвосты крутить. Оружие, оно опыта требует. А ты молодой еще, Кибалка!
Ответом был взгляд, от которого спичка загореться может.
– Так точно, молодой, товарищ командир… Зато ты, дядя, старый да еще и бородатый!
Хотел Иван Кузьмич дать наглецу по шее, но не поднялась рука. Вздохнул, бороду огладил. Уел, паршивец! Бороду он после Германской отпустил, чтобы старше казаться. В отряде чуть не половина стариков, кое-кто еще Шипку от турка оборонял. Покомандуй такими! А теперь уже и казаться не надо. Хоть и не старик, а, считай, в летах. Двадцать восемь годков, не шутка.
Эх…
Как, бывало, к ней приедешь, к моей миленькой —
Приголубишь, поцелуешь, приласкаешься.
Как, бывало, с нею на сердце спокойненько —
Коротали вечера мы с ней, соколики!..
– Дядя, не надо, не огорчайся, – заспешил Кибалка, сообразив, что перестарался. – Не такой ты и старый, просто пожилой…
Объясняться с молокососом Иван Кузьмич не стал, а направился прямо через площадь к краснокирпичному двухэтажному дому, где размещалась библиотека, подаренная городу бородатым меценатом Юдиным. Библиотекарю решил ничего не объяснять, а попросить хороший атлас, чтобы Азия во всех подробностях была. Для начала следовало определиться, в какие края комполка Волков откомандировать его желает. Название казалось знакомым, уже слышанным.
Пачанг…
Аэроплан появился над площадью в начале пятого пополудни. Его уже ждали. Не сплоховала северная застава, вовремя пустив в небо черную дымную ракету. А еще через несколько минут послышался негромкий рокот мотора.
Авиалинией Красноярск – Беловодск в Сайхоте гордились, и не без оснований. Пусть летали редко, пусть машины старые, пусть каждая лишь одного пассажира берет. Зато в мире не одни! И уже не так страшно, что вокруг на сотни верст тайга и горы, а игольное ушко Усинского перевала каждую зиму запирает страну на недели. Аэропланы возили почту и лекарства, а самые смелые из горожан решались даже купить билет, чтобы посетить СССР, благо вся Русская община еще год назад получила советское гражданство.
Последний плановый рейс был всего три дня назад. Прилет новой машины, слухи о котором, несмотря на всю секретность, уже разнеслись по округе, вызвал немалое оживление. Шифротелеграмму никто посторонний не читал, но, когда полсотни всадников на невысоких мохнатых лошадках начали объезжать площадь, советуя прохожим поскорее ее покинуть, все всё поняли. На одной стороне громадного пустыря собрался чуть ли не весь Беловодск, от мальчишек до членов правительства. На другой стороне, ближе к стенам дацана, ждали сайхоты. Издали можно было хорошо разглядеть желтые монашеские плащи.
Ближе пока не подходили. Сядет аэроплан, мотор заглушит, тогда уж…
Первым машину заметил гражданин Рингель, видать, очки вовремя протер. Всмотрелся, головой покрутил.
– Однако, господа! Что-то новенькое.
Бывший статский советник не ошибся. Вскоре и все остальные поняли, что таких аэропланов в небе Сайхота еще не было: большой, ширококрылый, сверкающий ярким светлым металлом. Закрытая кабина, темные окошки, красная надпись на борту…
Аэроплан сделал над площадью круг, словно желая покрасоваться. Самые зоркие сумели прочитать надпись на борту. Семь букв киноварью: «ДОБРОЛЁТ», а рядом – «№ 4».
– Немецкий, – пояснил товарищ Волков, прикрываясь от солнца ладонью. – «Юнкерс», модель «F-13», двигатель фирмы «Мерседес». В Столице сейчас таких уже с десяток. Четыре пассажира, и все, между прочим, Иван Кузьмич, к тебе в гости.
Кречетов молча кивнул, принимая услышанное к сведению. Один из тех, кто в небе, – курьер из Столицы с долгожданными документами, если, конечно, комполка не пошутил. А остальные кто? Самое время обидеться на товарища по партии. Если рейс такой секретный, стоило ли сажать машину прямо посреди города? Конечно, иной посадочной площадки в Сайхоте пока нет, но в любом случае через несколько минут все секреты станут видны, как на ладони. Оцепление из надежных местных ребят, конечно, выставлено, зевак близко не подпустят, но глаза-то у людей есть, в том числе и у тех, кто аэроплан охранять назначен. Тем более к нему, к Ивану Кречетову, гости спешат, не к кому другому. Неужели нельзя заранее предупредить?
– Не говорю, потому что сглазить боюсь, – понял его комполка. – Машина немецкая, новая, но пусть уж сначала сядут.
На этот раз его улыбка не походила на волчью. Иван Кузьмич, решив не обижаться, усмехнулся в ответ.
Вокруг уже шумели, громко обмениваясь впечатлениями, мальчишки, не слушая окриков, забегали за оцепление, стараясь получше рассмотреть приближающийся аэроплан.
– Летит! Близко уже! Летит!.. На посадку пошел!..
Наконец черные каучуковые колеса коснулись истоптанной сухой земли. Аэроплан пробежал по полю, постепенно замедляя ход, а затем ловко подрулил к встречающим. Остановился, заглушил рычащий мотор. Из открытого окна кабины выглянул пилот, махнул рукой.
Конники уже окружали машину, не подпуская зевак. Оружия не доставали, но грозно щелкали в воздухе кожаными нагайками-камчами.
– Пойдем, пожалуй, – рассудил Кречетов. – А то неудобно получится, если не встретим. Гости все-таки.
Комполка молча кивнул – кажется, все еще боялся сглазить.
Между тем открылась врезанная в борт металлическая дверь. Первым из машины выбрался летчик, которому и достался целый шквал приветствий. Пилот, вновь помахав рукой, белозубо улыбнулся и заглянул внутрь. Иван Кузьмич прикинул, что следующим должен выйти курьер. При старом режиме фельдъегерям всюду была зеленая улица.
Ошибся.
Из чрева машины на землю соскочил крепкий мужчина неопределенного возраста в командирской форме РККА, но без знаков различия. Вздыбленные иссиня-черные волосы оттеняли загорелое лицо с резкими морщинами на лбу и щеках, издалека походившими на шрамы. Желтая кобура на ремне, в руке – небольшой фанерный чемоданчик.
Товарищ Кречетов, не без удивления поглядев на нежданного гостя, повернулся к невозмутимому Волкову, дабы разъяснить личность, но не успел.
– Граждане трудового Сайхота! Товарищи!.. Слава Российской коммунистической партии – партии большевиков!..
Громкий, пронзительный крик спугнул слетевшихся птиц. Громко заржала лошадь. Люди, напротив, онемели.
– Привет вам, товарищи, из Красной Столицы! Привет от великой державы – Союза Советских Социалистических Республик! Ура, товарищи!..
На этот раз не оплошали. Ответное «ура» разнеслось до самых краев громадной площади. Черноволосый энергично кивнул, поставил чемоданчик на землю, шагнул вперед:
– Вы, товарищи, передовой отряд Мировой революции! Ее волны уже захлестывают Азию, будят от вековечного тяжкого сна эксплуатации…