Колониальные транспорты стартовали наудачу. Им могло повезти, а могло и нет.
Но сейчас ей было все равно, чем окончится полет «Беглеца». Каких-то десять-пятнадцать минут назад Шейла Грин была совершенно другим человеком.
Потом наступил миг, когда она поняла: всем людям рано или поздно придется платить за свою гениальность и глупость, за беспечность, за жестокость, за любовь, за то, что они стали богами и не заметили этого…
Сейчас ее взгляд метался между подсвеченными изнутри прозрачными колпаками, отыскивая секцию резервных камер низкотемпературного сна.
На следующий день, вечером, в одном из баров станции «Вегас» можно было заметить одинокую фигуру офицера. Он сидел, облокотясь о стойку, и смотрел в подвешенную к потолку сферу интервизора.
Вообще-то среди офицеров принято обмывать полученное звание сообща, но сегодня никто не стал приставать к новоиспеченному майору Дагеру — все знали, что во вчерашнем бою он потерял боевого товарища. Лейтенанта Грин знали на станции, и многие искренне сочувствовали Джону.
По каналу новостей передавали очередное сообщение о старте колониального транспорта.
«Беглец» час назад вышел в расчетную точку за орбитой Плутона и погрузился в гиперсферу.
Еще триста тысяч человек улетели искать свою новую родину…
«Триста тысяч и еще трое…» — подумал майор Дагер.
Подняв рюмку он слегка качнул ею в сторону тающего изображения колониального транспорта, который бледнел, исчезая в пучине Великого Ничто.
«Удачи тебе, Шейла… — подумал он. — Возможно, ты оказалась самой человечной среди нас…»