– А если мы застрянем здесь надолго? – бросила я ей вслед.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – не оборачиваясь, выпалила она и заявила: – Я одеваться! Надеюсь, ты составишь мне компанию и наконец-то снимешь этот халат? Кстати, у тебя есть что надеть, кроме джинсов?
Я не ответила. Только передернула плечами. Еще не хватало заморачиваться тем, как выглядеть на ужине! Пусть званом, ну так что? А если мы будем вынуждены их посещать, пока не закончится дождь? Тогда это уже не праздник, а рутина.
Бросив взгляд на часы, я решительно придвинула к себе ноутбук. У меня в запасе больше часа. Созвонюсь с бабушкой. Вдруг она осилила еще несколько страниц? При общении с местными историками нужно быть готовой на все сто. Если бы барон Геминг знал о степени моей осведомленности, уверена, нас бы и близко не подпустили к руинам замка.
К сожалению, увидеться с бабулей на этот раз не получилось. Я в который раз нажала кнопку видеозвонка и, не дождавшись ответа, разочарованно поморщилась.
Вот так всегда! Может, проверить письма?
Открыв почту, я облегченно выдохнула, увидев письмо от бабули, и впилась глазами в текст.
«Мари, жаль, что мне не довелось увидеться с тобой сегодня утром. Ты, как всегда, проигнорировала мою просьбу оставаться на связи! Что ж, за это я скину тебе совсем немного, и даже возможно то, что ты уже перевела! В следующий раз будешь учитывать мои скромные пожелания! Итак, дневник. В самом начале переведенного мною отрывка оказалось много неразборчивых слов. Возможно, переводить было бы легче, имей я на руках подлинник. Попробуй разобраться сама. Дальше текст идет довольно легко. Надеюсь вечером застать тебя в сети. Софья».
Коротко и ясно.
И, конечно же, волнуется.
Я скачала прикрепленный к письму файл, открыла и с жадностью погрузилась в чтение.
«…сегодня же я отвез Катарину к графине Мареш. На обратном пути я позволил Грому перейти на шаг и крепко задумался о том, что на самом деле произошло с ее семьей. Мне не давали покоя слова отца Яна. Вурдалаки? Вампиры? И кто тот высокий мужчина, виденный мной на празднике? Отчего у незнакомца ко мне такой интерес?
Возвращаться в замок не хотелось. До отъезда еще больше полусуток. Карета за мной прибудет только завтра на заре, и я рискую сойти с ума, диким зверем мечась в своей клетке в поисках ответов.
На развилке я заставил Грома свернуть на тропинку, ведущую к деревне. Мне нравился новый трактир, построенный в год, когда я уехал в столицу на учебу. Цуйку [5] там готовили восхитительно. А еще в трактире всегда звучала музыка.
Хотя вовсе не это влекло меня туда. В трактире собирались и селяне графини Мареш, и дворовые замка, и даже приезжие. Может, доведется узнать что-нибудь, что прольет свет на случившееся?
Тропинка бежала вперед, а я предался воспоминаниям, как еще утром шел по ней с Катариной.
Впереди целый год ожидания и тревоги!
Графиня Мареш – я был уверен – сбережет и оградит ее от всего, но… как бы она не оградила ее и от меня. Я чувствовал странную холодность, не сказать – ненависть во взгляде графини и в ее коротких ответах мне.
Почему?
Впрочем, никто и ничто не разлучит нас с Катариной! Она – моя, а все остальное неважно.
В раздумьях я не заметил, как добрался до цели. Заслышав звуки скрипки, доносившиеся из большого рубленого дома, я направил Грома во двор. Заехав в ограду, спешился, кинул поводья мальчишке-слуге, распахнул тяжелую дверь и шагнул в дымный полумрак. В центре зала у огромного камина на потертой сцене заунывно играл старик скрипач, ему в такт брякал крошечным бубном мальчишка, пела балладу юная девушка, еще совсем девочка:
Тише, кошка, не ходи, по подушке вышитой.
Моего гостя не буди – вдруг тебя услышит он.
Серый котик, сторожи сон его тревожный.
Пусть забудет он всю жизнь, жизнь по бездорожью.
Знаю, гость мой дорогой, чуть заря забрезжит,
Незаметно ты уйдешь. Кто тебя здесь держит?
А потом я разбужу сына сероглазого,
Чтоб ушел он за тобой, как ему предсказано.
Чтоб потом сказали люди, будто бы зимой
Парень в дом вошел мой бедный и старик седой.
Тише, киска, не мяукай, знаю – все пройдет.
Только чуть забрезжит утро, и мой гость уйдет.
И мой гость уйдет.
От печального голоса певуньи стало еще тоскливее. Песня словно вскрывала еще не зажившие раны. Вот только посетители словно не слышали ее. Ели, пили, о чем-то громко спорили.
Не найдя места у камина, я сел за свободный стол у самой двери. Зато никто не помешает уйти, когда я этого захочу. Ко мне тут же подскочила юркая женщина.
– Что будет пить, мой господин?
Пить… Да, хотелось заглушить тоску, рвущую душу на части, крепким самогоном, но я понимал: выпивка не поможет. И не излечит. И не избавит от разлуки с любимой…
– Воду.
– Просто воду? – Кажется, я смог ее удивить. – Может, цуйку или палинку? Или вино?
Я кивнул.
– Пусть будет вино. – Сливовый самогон здесь был выше всех похвал, но… не сейчас. Я боялся себя. Боль пройдет лишь на время, а потом?..
Почти сразу же передо мной появился кувшин с вином, стакан и тарелка с еще дымящимся мясом. Я бросил на стол несколько монет и благодарно кивнул женщине, наполнившей мой стакан, но не успел пригубить, как дверь распахнулась, и в трактир шагнул закутанный в плащ рослый мужчина. К нему тут же бросился паренек, сидевший через стол от меня.
Что-то неуловимо знакомое было в том высоком, худом госте, и отчего-то сделалось тревожно. Я возблагодарил бога за то, что выбранный мною стол находился в тени, и принялся наблюдать. Но долговязый не стал задерживаться в трактире и вышел, едва парнишка ему что-то шепнул, а после юркнул в двери следом за ним.
Не стерпев мук любопытства, я поднялся и тоже направился к двери, но когда оказался на улице, то не увидел никого из них. Возвращаться в трактир расхотелось, и, молясь об удаче, я пошел вперед. В ответ на мои мольбы впереди между домами мелькнули знакомые фигуры. Мне было достаточно мгновения, чтобы узнать вышедшую из трактира парочку.
Не тратя времени на раздумья, я последовал за ними. Парнишка шел, припадая на правую ногу, а высокий, наоборот, печатал шаг. И тут меня озарило. Это же тот странный незнакомец, которого я видел на празднике Сбора урожая вместе с мати!
Дойдя до заброшенного дома, они исчезли. Мне не составило труда подобраться незамеченным: дом стоял на отшибе. Кусты дикой сирени росли вокруг него, к тому же уже почти стемнело. В темный пролет распахнутой двери я не вошел. Прокрался дальше, пока из разбитого окна не услышал голоса. Тогда я остановился и буквально врос в стену.