Глинис вздохнула:
— Папа, я имела в виду, что он не хотел меня в качестве жены. Не по-настоящему.
Ее отец поднял подбородок.
— Я знаю, что совершил ошибку с Магнусом Кланраналдом. — Гиллеонан Макнил признал это впервые. — Но Алекс видит тебя такой, какая ты есть, и ему нравится то, что он видит. Этот мужчина тебя полюбит, хочет он того или нет.
Глинис сглотнула ком в горле. Даже если ее отец глубоко ошибался, сознание, что он желает ей этого, согревало ее сердце.
— Откуда ты знал, что я уехала с Алексом? — спросила она.
— Я наблюдал за вами обоими и понял, что вам нужно только провести какое-то время вместе, чтобы это случилось, — сказал отец. — Так что я дал вам обоим повод думать, что собираюсь выдать тебя за Алена Маклейна, хотя он еще более сумасшедший, чем его отец Косматый.
— Так ты сделал это нарочно?
Отец Глинис довольно усмехнулся:
— Да.
Глинис не верила своим ушам. Как она только не старалась помешать планам отца снова выдать ее замуж: доверилась практически незнакомому мужчине, сбежала в Эдинбург, — и дело кончилось тем, что она делает именно то, чего он желал. Ей хотелось на него закричать, но до того, как она успела собраться с духом, он сказал:
— Перед тем как приехать сюда дожидаться тебя, я заехал домой на Барру. — Он наклонился к холщовой сумке, стоявшей у его ног, и достал из нее нежно-голубое платье. — Вот, твоя мачеха сшила тебе новое подвенечное платье. Нравится?
Глинис взяла платье и развернула его.
— Какое красивое! Очень мило с ее стороны, правда. Ох, папа, мне бы хотелось посмотреть на всех остальных.
— Они по тебе скучают, — вздохнул отец. — Скажи своему новому мужу, чтобы поскорее привез тебя с долгим визитом.
Глинис молилась о том, чтобы ей снова не возвращаться домой одной с позором.
Алекс стоял в зале между Коннором и Дунканом с одной стороны и Йеном и вождем Макнилов — с другой и ждал, когда появится его невеста. Он ждал и ждал. Когда отец Глинис шагнул было к дверям с таким видом, будто собирался схватить Глинис и притащить ее по лестнице за волосы, Алекс крепко взял его за руку:
— Не торопите ее.
Он встретился взглядом с Гиллеонаном и не отпускал его руку до тех пор, пока тот не кивнул и не сделал шаг назад.
Вдруг все голоса в зале смолкли. Алекс повернулся, и у него захватило дыхание: в дальнем конце зала стояла Глинис. Бледно-голубое платье привлекало внимание к ее стройной фигуре и обтекало ее при ходьбе. Ее каштановые волосы были собраны на макушке венком из цветов и лент и ниспадали каскадом по спине. Она казалась лесной нимфой, которая пришла сюда, чтобы его околдовать.
Но лицо Глинис было напряжено, в больших серых глазах застыло выражение паники, такой взгляд Алекс видел у раненого оленя, лежавшего на земле со стрелой в боку. Глинис делала каждый шаг очень осторожно и неуверенно, словно готова была броситься бежать, если кто-нибудь издаст громкий звук. На то, чтобы пересечь зал, ей, казалось, понадобилась целая вечность. И вот наконец она остановилась перед ним. Глинис не передумала, но она была к этому очень близка.
Алекс был поразительно красив — высокий, статный, в рубашке цвета шафрана и пледе с зелеными клетками, подходящими под цвет его глаз. Глинис думала, что большинство людей в зале, в частности люди из ее клана, наверное, удивляются, как вышло, что Алекс выбрал себе в жены эту тощую женщину с трудным характером. Идя через зал, казавшийся бесконечным, она бросала взгляды направо и налево, и ей не давал покоя вопрос: со сколькими из женщин в этом зале Алекс спал? С двумя? С тремя? С десятью?
— Ты выглядишь прекрасно! — Глинис наконец прошла до конца весь путь через строй гостей, и Алекс добросовестно сказал то, что подобало говорить жениху. — Думаю, сначала нам нужно подписать контракт.
Говоря «нам», Алекс, конечно, подразумевал ее отца. Тем не менее он подвел Глинис к столику, на котором был разложен документ. Читать Глинис умела, но сейчас она была слишком напряжена и взволнована, чтобы вникнуть в смысл слов.
— Он тебя устраивает?
Конечно, было очень любезно со стороны Алекса спросить ее мнение, но в этом не было смысла, потому что ее отец уже подписал бумагу. Глинис не могла выдавить из себя ни слова, она лишь кивнула. Алекс подписал контракт, подпись у него была такая же, как он сам, — крупная, уверенная, размашистая. Рядом с ним Глинис чувствовала себя тощей коричневой мышкой.
После того как Алекс и Глинис вернулись на свои места, оба вождя кланов произнесли необходимые в таких случаях речи. Они говорили о славном союзе, наследниках и прочих вещах в таком духе. Священника Глинис не увидела, так что, по-видимому, Алексу не удалось найти его за такое короткое время. Не обращая внимания на торжественные речи, Глинис закрыла глаза и стала произносить свою собственную молитву.
«Господи, пожалуйста, дай мне прожить с ним несколько месяцев, прежде чем он разобьет мое сердце».
— Глинис!
Услышав, что отец зовет ее по имени, она открыла глаза и обнаружила, что оба вождя смотрят на нее.
— Произнеси свои обеты! — прошипел ее отец.
Сердце Глинис билось так громко, что ей казалось, его стук слышен всем.
— Я…
У нее пересохло в горле, пришлось сделать паузу, глотнуть и начать снова. Она начинала так три раза, но все-таки смогла произнести положенные слова. Глядя в пол, Глинис ждала, когда Алекс произнесет свои клятвы.
Алекс молчал. Чем дольше он не начинал говорить, тем больше казалось, что его молчание заполняет весь зал. В конце концов Глинис рискнула искоса взглянуть на него и обнаружила, что он пристально смотрит на нее с мрачным выражением лица. Вдруг он схватил ее за запястье и потащил к выходу из зала. Глинис едва поспевала за его большими шагами.
— О, черт! — прошептала она.
«Что я сделала, чтобы заслужить такое обращение?»
Алекс привел Глинис в большую спальню. Глинис решила, что это спальня вождя, потому что она примыкала к большому залу. Но обставлена комната была простой мебелью, а стены даже не были ничем украшены. Алекс усадил ее на стул, потом пододвинул другой и сел напротив нее, лицом к лицу, так что их разделяло не больше фута.
— Глинис, я не могу продолжать эту свадьбу, когда ты выглядишь так, будто идешь на собственную казнь. Если для тебя быть моей женой — такое несчастье, мы покончим с этим прямо сейчас.
Глинис была так потрясена, что лишилась дара речи. Он сделал все, что мог, чтобы уговорить ее стать его женой, а теперь хочет освободить ее от клятвы?
— Я надеялся, что ты увидишь во мне человека, который тебя устраивает, и свыкнешься с мыслью о замужестве, — продолжал Алекс. — Но похоже, ты не можешь. А я не хочу растить дочь в доме, где царят гнев и несчастье.