— Так вот, Лили и ее сестра Роуз появились на пороге твоего дома, пока ты была в Лестере, — сказал он. — У них было твое кольцо.
Линнет засмеялась:
— Лили нашла письма, да?
— Именно. Они были спрятаны в углублении в стене магазина, за кирпичом.
— Какая востроглазая девочка. — Линнет покачала головой. — Как она поняла, что они принадлежат нам?
— Ее сестра умеет читать, представляешь?
— И вполовину не так удивительно, как то, что их вороватый папаша назвал своих дочек цветочными именами.
— Лили, маленькая паршивка, хотела письма вернуть, а золото оставить себе. Она пыталась убедить сестру, что у тебя так много монет, что эти тебе без надобности.
Линнет рассмеялась и захлопала в ладоши.
— Ну не чудо ли она?
— Роуз, однако, настояла, чтобы вернуть все.
— Надеюсь, ты вознаградил девочек?
Франсуа кивнул:
— Я отдал им половину.
— Половину? Это кажется более чем щедрым… — Она прищурилась, глядя на брата. — Эта Роуз не маленькая девочка, да?
— Я бы назвал ее милашкой, — сказал Франсуа с легкой улыбкой в уголках губ.
— Нет, не говори. Дай угадать. Этой Роуз восемнадцать, и она такая же прелестная, как ее младшая сестра.
Франсуа отвел взгляд и потер подбородок, словно размышляя над вопросом.
— Ей девятнадцать, и она прелестнее, чем ее младшая сестра.
— Она взяла деньги, которые ты ей дал?
Франсуа покачал головой.
— Прекрасная Роуз взяла только две монеты в качестве награды, одну для себя, другую для сестры, и настояла, чтобы остальное я забрал назад. — Он помолчал. — Но я незаметно сунул монеты Лили, которая спрятала их под своей накидкой.
— У этой Роуз хватит и того, что у нее отец Мичелл, чтобы еще и ты усугублял ее беды.
— Я? — воскликнул Франсуа, хлопнув себя ладонью по груди. — Чтобы я усугублял беды девушки?
— А то нет, можно подумать, — проворчала Линнет. — Осторожно, Франсуа, это неискушенная девушка. Нельзя…
— У тебя нет причин бранить меня. Я ничего не сделал, — поклялся Франсуа, вскинув руки. Потом добавил: — Но я не смогу устоять, если она захочет меня.
Линнет закатила глаза. Франсуа снова посерьезнел.
— Прости, милая, но у меня для тебя еще есть новость. — Он взял ее за руку и сжал. — На этот раз плохая.
— Если ты жив-здоров и здесь, со мной, значит, новость не может быть слишком плохой.
— Я должен немедленно вернуться во Францию.
— Во Францию? Но зачем?
— Нарочный прибыл три дня назад от управляющего нашего отца.
Сердце Линнет застучало быстрее.
— От управляющего, а не от Алена?
— Ален был нездоров, когда я уезжал несколько месяцев назад.
— Почему ты не сказал мне?
Он вскинул бровь, но не ответил. Если бы он сказал ей, она скорее всего пожелала бы Алену гореть в аду.
— Мне очень жаль, милая, но управляющий сообщил мне о смерти Алена. — Франсуа потрепал сестру по колену. — Ему было уже почти шестьдесят. Он прожил долгую жизнь.
— Я злая, я дурная.
Линнет закрыла лицо руками, охваченная чувством вины и неожиданным чувством потери.
Ален совершал ошибки с первой минуты их встречи: исправлял ее поведение, пытался приспособить ее к своему разумению, как должна вести себя девушка благородного происхождения. Но она никак не могла вписаться в эти рамки.
Она отказалась бы приспособиться в любом случае — просто потому, чтобы не доставить ему удовольствия. Гнев и негодование завладели ее душой. Ее пылающая потребность наказать его не давала ей увидеть ничего больше.
А теперь уже слишком поздно что-то исправить. Слишком поздно для примирения. Слишком поздно, чтобы по-настоящему узнать своего отца.
— Я злилась и бесилась из-за того, что ты проводил с ним время, — сказала она, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — А теперь, когда мы знаем правду, понимаю, как отвратительно и низко это было с моей стороны.
— В этом есть и его вина, — сказал Франсуа. — Он понятия не имел, как обращаться с дочерью, особенно такой, как ты. Ты не воспитывалась как жеманная девица, а жизнь в доме сэра Роберта те последние два года совсем не улучшила дела.
Когда Стивен и Изабель уехали в Англию, они оставили близнецов на попечении сэра Роберта и его жены. Супружеская чета не навязывала никаких правил и восхищалась независимым характером Линнет. Линнет обожала их.
— И хотя ты сводила нашего отца с ума, он по-своему любил тебя. Когда я видел его в последний раз, он без конца расспрашивал о тебе.
Она шмыгнула носом.
— Я чувствую себя от этого и лучше, и хуже.
Они сидели молча, слушая грохот повозок, проезжающих по улице внизу.
Наконец Франсуа сказал:
— Я должен ехать немедленно, чтобы принять на себя ведение дел в поместьях.
— Немедленно?
Она сглотнула.
— Я думал, ты будешь с Джейми, что вы с ним… — Голос его сник. — Мне ужасно не хочется оставлять тебя здесь одну, особенно теперь.
Она закрыла лицо руками.
— Теперь, когда Джейми бросил меня, ты поступишь также?
Это было по-детски и несправедливо, но ей так не хотелось расставаться с ним, что она ничего не могла с собой поделать.
— Ты забыла, что первая бросила меня, чтобы выйти замуж? — напомнил Франсуа.
— Это ничего между нами не изменило, и ты это знаешь.
Франсуа обнял ее и похлопал по спине.
— Прости, что так ужасно себя веду. — Она вытерла лицо рукавом и попыталась улыбнуться. — Я знаю, это нелепо, но я думала, что ты у меня будешь всегда, что мы всегда будем вместе.
— Ты можешь поехать со мной.
Она разгладила ладонью письма, которые все еще лежали у нее на коленях.
— Я упустила свой шанс помириться с нашим отцом. Для нас с Джейми, возможно, тоже слишком поздно, но я не покину Англию, пока в этом не удостоверюсь.
— Я знал, что ты так скажешь, — отозвался Франсуа, потом лукаво подмигнул ей. — У Джейми не будет ни малейшего шанса. Какой мужчина мог бы тебе отказать?
Она вспомнила последние слова Джейми ей: «В следующий раз, когда мы встретимся, я буду обручен».
— Молись, чтобы я не опоздала.
Линнет схватила брата за руку. Скоро она увидит Джейми в Хертфорде, тогда и узнает.
— В тот день, когда Джейми женится на другой, я сяду на корабль, отплывающий во Францию.