Они с де Лизьё успели обойти весь дом, но ни Стивен, ни Роберт так и не появились. Изабель уже жаждала пронзить их обоих мечом. Куда они подевались? Она порывалась уйти совсем. Если ей придется ахать и охать еще хоть перед одним уродливым семейным портретом, она просто заорет от ярости, и все!
— Вам стоит взглянуть на новое витражное окно, которое я поставил в гостиной на втором этаже. — Де Лизьё повел ее к лестнице. — Это просто шедевр.
Уж лучше окно, чем еще один портрет. Де Лизьё снова наполнил ее кубок, и ей пришлось выпить сразу половину, чтобы не расплескать на ступеньках. По крайней мере, вино в этом доме лучше, чем еда. Оно немного приглушило голод.
С лестничной площадки Изабель обернулась и окинула взглядом людей внизу. Стивена она так и не увидела — равно как и дамы в малиновом платье.
— Гостиная там, — сказал де Лизьё, увлекая ее куда-то в сторону.
В гостиной по всему полу валялись алые подушки с тяжелыми золотыми кистями. Странно, сюда ведь заходят гости. И отчего так жарко? Изабель обмахнулась рукой. Наверное, слуги перегрели жаровню.
— Не хочу хвастаться, но разве оно не прекрасно? — Де Лизьё обвел ее вокруг подушек к окну.
— Мило, очень мило, — пробормотала она, хотя ничего особенного в этом окне, за исключением разве что размера, не было.
Ха-ха, Стивен и не подумает искать ее здесь! Если он вообще станет искать. Свинья! Изабель прищурилась, воображая, что именно он проделывает с женщиной в малиновом, и залпом допила вино. Не оборачиваясь, она протянула кубок де Лизьё, чтобы он вновь его наполнил.
Что он там такое говорит? Что-то про гобелены? Она давно уже потеряла нить разговора — если его бессмысленную болтовню можно так назвать!
— А в соседней комнате совсем необычный образец. — Он подтолкнул ее к двери. — Вы должны это увидеть.
У Изабель закружилась голова.
— Я бы хотела присесть, месье де Лизьё, — сказала она и смутилась: его имя прозвучало в ее устах как «Ми-шу Ди-шу».
Но он, кажется, ничего не заметил.
Боже, неужели она пьяна? Пьянство Хьюма вызывало у нее такое отвращение, что она никогда не злоупотребляла спиртным. Как же…
— Ну конечно, — заботливым тоном ответил де Лизьё. Что «конечно»? Она и забыла, о чем его просила.
— Но сначала взгляните на узор на этом прекрасном гобелене.
Разглядеть узор в тусклом свете свечи не представлялось возможным, но Изабель покорно уткнулась носом в гобелен и, щурясь, двинулась вдоль стены. Искаженное лицо, лошадиный круп, женская грудь… Внезапно она поняла, что там изображено. Онемевшая от потрясения, она во все глаза смотрела на неприличную сцену: мифические сатиры совокуплялись с женщинами.
У нее засосало под ложечкой. Изабель оглянулась через плечо. Да, как она и боялась, он привел ее в спальню. Но она не слышала, как он закрыл дверь, однако дверь закрыта. Как она это допустила?
— Вам не следовало меня сюда приводить, — сказала она и двинулась к двери.
Де Лизьё усилил хватку на ее руке и дернул назад.
Изабель поборола приступ паники. Он не посмеет — дом полон народу. И Стивен где-то здесь…
— Отпустите меня, — сказала она как могла спокойно. — Меня ждет сэр Стивен.
— Поверьте мне, дорогая, Карлтон сейчас занят. Она и опомниться не успела, а де Лизьё уже облапал ее! Мокрые губы на шее, грубые руки стягивают платье. Она закричала, но он зажал ей рот липкой ладонью. Изабель попыталась нащупать под кружевной косынкой кинжал и тут вспомнила, что он остался лежать на сундуке в ее комнате. Вот проклятие!
Она пиналась и царапалась, а он все тащил ее к постели. В конце концов, ей удалось вонзить зубы ему в руку. Лишь мгновение ей пришлось слышать рык его боли. Де Лизьё отвесил ей оплеуху, такую сильную, что в ушах зазвенело, а перед глазами замерцали звездочки.
Колени у Изабель подогнулись, де Лизьё ослабил хватку. Она упала и попыталась отползти на четвереньках. Лишь бы только выбраться отсюда!
Ритмичный звук ударов у нее за спиной привлек внимание Изабель. Она обернулась.
Стивен! Он прижал де Лизьё к боковине высокой кровати и тузил его изо всех сил. Голова де Лизьё моталась, как у тряпичной куклы.
— Стивен, хватит! Не надо! — завопила она. Стивен помотал головой, словно отгоняя наваждение.
Он отступил, и де Лизьё бухнулся на пол.
Изабель села на пятки и зажала рот руками. До ее слуха доносились приглушенные всхлипы. Она не сразу поняла, что звуки эти издает сама.
Стивен встал на колени и сжал ее плечи:
— Он вас… обидел?
Она покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Стивен крепко прижал ее к себе.
— Вы уверены? — выдохнул он ей в волосы.
Она крепко зажмурилась и кивнула.
Стивен порывисто отстранил ее и вперил в нее обжигающий взгляд.
— Боже правый, что вы здесь делали с ним? — спросил он. Голос его дрожал.
— Не кричите на меня! — Она, к ужасу своему, едва не плакала. — И не поминайте Бога всуе. Не поминайте!
— Вы что, пьяны? — Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
— Да как вы смеете упрекать меня, — она стукнула себя в грудь на слове «меня», чтобы подчеркнуть свое возмущение, — в пьянстве?! И это не моя вина! Стоило мне отвернуться, как де Лизьё подливал мне вина, и…
— Пойдемте. — Стивен поставил ее на ноги. — Я не могу больше находиться в спальне этого мерзавца.
Он почти вынес ее из комнаты. Изабель успела бросить взгляд на безжизненное тело де Лизьё.
— Вы его?..
— Да жив он, — жестко отозвался Стивен.
Он подвел ее к скамье под окном в гостиной, запер входную дверь на засов, сел рядом с ней и взял за руку:
— Простите, что рассердился на вас, но вы до смерти меня перепугали. — Он смотрел прямо перед собой и сжимал челюсти. На скулах играли желваки. Он изо всех сил старался сохранить спокойствие, но голос вновь сорвался на крик. — О чем вы только думали, напившись с де Лизьё и завалившись в его спальню?!
— Он показывал мне дом.
— Господи, Изабель, вам же не пятнадцать лет! Как можно быть такой дурочкой?
— Это нечестно! — Она вытерла глаза рукой и шмыгнула носом.
Плечи его обмякли.
— Вы правы. Я не должен был оставлять вас одну. У меня было дело, но это не оправдание.
— Это не ваша вина.
Даже если бы была его, то какая женщина не простила бы Стивена, когда он смотрит такими глазами?
Он заключил ее в объятия и опустил подбородок ей на макушку. Так, прижимаясь к нему, чувствуя щекой твердые мышцы у него на груди, Изабель почувствовала себя в безопасности. Защищенной.