Звуки стали проявляться один за другим, словно птичий щебет открыл им путь к разуму полузадохнувшегося человека.
Поднявшийся ветерок лениво прошелестел листвой, с брони возвышающейся над бункером серв-машины с влажным, мягким шлепком отвалился ком земли. Нечаев поднял глаза и увидел, как по исполинскому ступоходу медленно сочится зеленоватая жидкость, капая на землю из пробитой системы гидравлических усилителей…
Ухватившись рукой за косяк выбитых дверей, он какое-то время стоял, жадно глотая ртом знойный воздух полудня, пока по ту сторону убежища от склона вновь не послышался заунывный звук — это работали сервомоторы.
Птаха испуганно замолчала, и все сразу встало на свои места, словно минута мирной тишины была дарована ему свыше…
Взглянув на покосившийся силуэт серв-машины, Вадим десятым чувством понял — этот механический монстр уже не в счет…
Окончательно очнувшись, он шагнул назад в бункер.
Сквозняк уже вытянул большую часть дыма, и теперь в сером сумраке можно было различить контур орудия. Сделав шаг, Вади, увидел, что верхнюю часть щита разворотило попаданиями зенитных снарядов. В толстой броне зияли дыры с рваными, уродливы, ми краями, а два андроида, составлявшие расчет, валялись подле станины. Корпус одного из них, прошитый навылет, все еще истекал зловонным дымом, второй, разорванный на несколько частей, вообще утратил всякое сходство с человекоподобной машиной, подле станины орудия лежало что-то непонятное, и лишь откатившаяся в сторону голова напоминала о том, что минуту назад эта груда металла являлась человекоподобным роботом…
Вой сервомоторов стих, опять наступила зловещая тишина. Казалось, что его шаги, отдающиеся эхом в пустом помещении бункера, слышны на много километров окрест.,
Нечаев, забыв про дурноту, подошел к орудию, которое удержалось на фиксирующих штырях, уходящих глубоко в бетонный пол, и взглянул в амбразуру поверх изуродованного щита.
Трава на склоне горела, свежие воронки курились дымом, который сносил в сторону усилившийся ветерок, среди перепахан ной взрывами земли высились корпуса двух опрокинутых «Хоплитов», но три серв-машины пережили ураганный фланговый огонь и теперь стояли на почтительном расстоянии друг от друга, отчего-то прекратив движение…
В первый момент Вадим не понял причины их остановки, но, внимательно присмотревшись к ближайшему исполину, заметил, как часть бронированной обшивки раздалась в стороны и наружу с равномерным, утробным гулом выдвинулся лоток, на котором покоилось шесть оперенных ракет.
Полукруглая пусковая установка с темными зрачками стартовых труб еще дымилась от произведенного залпа, а механизм перезарядки уже работал. Сухо щелкнули фиксаторы, выдвинувшийся из чрева машины лоток внезапно повернулся вокруг оси, и шесть ракет скользнули в раскаленные от прежнего залпа стволы…
Рука Вадима машинально легла на удобную и бесхитростную панель наводки орудия.
«Только бы не подвели аккумуляторы…» — подумал он, но, вопреки опасениям, старый механизм преданно и чутко отозвался на прикосновение руки человека. Пальцы Нечаева охватили холодный металлический штырь с шарообразным утолщением на конце, и тот легко подался вперед. Заработавшие микромоторы чуть приподняли орудийный ствол, и на видавшем виды жидкокристаллическом планшете контур боевой машины прочно влип в перекрестье прицела. На линиях, рассекающих плоскость древнего оптического устройства, имелась масса засечек и соответствующих им значков, но Нечаев с трудом разбирался в них, да и сомнительно, чтобы на дистанции прямой видимости, когда до цели всего метров триста, данные поправки на гравитацию, ветер и прочие условия внешней среды играли существенную роль…
Ракеты уже скользнули в пусковые стволы, и механизм перезарядки начал складываться в исходное положение, исчезая внутри серв-машины.
В этот миг ладонь Вадима утопила преувеличенно большую кнопку, расположенную на панели рядом с джойстиком точной наводки.
Орудие гаркнуло, выплевывая в амбразуру сноп огня, полуавтоматическая казенная часть со звоном вышвырнула горячую гильзу, и ее механизм остался в открытом положении, лениво истекая кисловатым дымком, требуя новый снаряд, но Вадим в эту секунду инстинктивно подался вперед.
Он наводил орудие на коленное сочленение ступохода серв-машины и теперь, полуоглохший от выстрела, жадно впитывал взглядом его результат. Тридцатитонный «Хоплит» медленно и картинно валился набок, спустя секунду многострадальный склон холма ощутимо содрогнулся от обрушившегося на него веса.
Метнувшись назад, за щит орудия, Нечаев увидел открытый казенник и машинально выкрикнул:
— Снаряд!
Ответом ему была гулкая тишина пустого бункера. Он забыл, что расчет уничтожен и он остался один…
Резко обернувшись, Вадим разглядел в сумраке открытый ящик, в котором желтели подготовленные к выстрелу снаряды, схватил один из них, чувствуя разгоряченными ладонями холод и вес металла, толкнул его в открытый казенник орудия, и полуавтомат перезарядки резко закрылся, едва не отхватив ему пальцы.
В этот момент пол бункера задрожал… нет, скорее заходил ходуном, так что Нечаев едва удержался на ногах.
Трудно сказать, что это было, но сотрясение земли длилось всего несколько секунд и прекратилось так же внезапно, как началось.
Сейчас его заботило одно: серв-машины на склоне, оказавшиеся на линии прямого огня.
Взгляд поверх изуродованного щита заставил его похолодеть. «Хоплит», которого минуту назад он, торжествуя, списал со счетов, поднимался, используя дополнительный гидравлический упор. Шарнирное соединение ступохода, куда попал снаряд, было отмечено шрамом рваного по краям металла, оттуда пульсирующими толчками била зеленоватая жидкость, но робот вставал, и живучесть боевой машины, получившей прямое попадание в одно из наиболее уязвимых мест, заставила Вадима дрогнуть…
Два других «Хоплита» уже определили цель и разворачивали обтекаемые торсы в сторону внезапно ожившего бункера.
Вадим одним движением навел орудие на поднимающуюся машину, поймал в перекрестье прицела поворотную платформу, к которой крепились отдельные элементы конструкции, и, ударив ладонью по кнопке выстрела, сознательно рухнул на пол подле станины, закрывая руками голову.
В следующий миг бетонный пол укрытия вздрогнул, словно холм вознамерился вытолкнуть из своих глубин древнее убежище, сверху посыпались крупные обломки бетона, белесая пыль потянулась ленивыми клубами, по полу зазмеились трещины, одна из которых с треском разошлась прямо под Нечаевым.
Он приподнялся, стряхивая с головы и плеч бетонную крошку, и сквозь белесые клубы пыли его слезящиеся глаза различили солнечный свет.
Свод бункера просел, местами обвалившись, и теперь отдельные его фрагменты висели, удерживаясь на обнажившейся арматуре.
Это был ракетный залп «Фалангеров», не меньше…
Вадим, шатаясь, подошел к орудию.