И когда пожилая дама в очередной раз предстала перед ним воплощенным укором, нервы лейтенанта не выдержали и он вынужден был проявить хитроумие.
«Стойте здесь, Дарья Петровна, никуда не уходите. Мы нашли ваше животное, сейчас будем проводить опознание». Куницын опрометью бросился в столовую прокуратуры, где жила, нахлебничая, ничейная, приблудная кошка. Была она серой с зелеными глазами, круглыми боками и большими лапами. Вытащив бездельницу из угла, где та мирно дремала после обеда, лейтенант придирчиво осмотрел животное. Он остался доволен: окрас – какой нужно, дымчатый, с глазами, конечно, натяжка, голубые они должны быть, но старушка, может, и не заметит пустяка.
Пока нес сокровище к обнадеженной женщине, кошка пригрелась у него на руках, громко заурчала, как хорошо отлаженный мотор.
«Вот, получите. Все приметы сходятся». И протянул драгоценную ношу Дарье Петровне.
Та в ужасе шарахнулась в сторону, всплеснув руками. «Что… кто… что это?» – «Ваша кошка. Вы разве не узнаете ее? Вероятно, это потому, что она пережила стресс – перемена обстановки и все такое. Но я думаю, уличная жизнь ее закалила. Вам не кажется, что в глазах у нее появилось даже нечто мужественное?» – «Ка… к… кажется». Женщина испуганно лепетала, сделав глаза блюдечками и пятясь назад от идущего на нее лейтенанта с мерно хрумтящим в блаженстве животным. «Что с вами, Дарья Петровна?» Старушка закивала, затрясла головой. «Мне кажется. Ко… конечно, мне кажется. Зачем вы суете мне этого ужасного кота?» Лейтенант очень удивился. «С чего вы взяли, что это кот?» Женщина порозовела лицом. «У… у него на морде написано. Молодой человек, я так на вас надеялась, я молилась! Что я вам сделала, что вы подсовываете мне эту серую пакость?» Куницын решил стоять насмерть. «Вы же сами говорили – окрас дымчатый». – «Блю-пойнт, молодой человек, блю-пойнт! О, дорогая моя Симона, как же тебя оскорбили, тебя смешали с уличной грязью, тебя грубо оплевали! Нет, это невыносимо! Я буду жаловаться! Я… я…» И всхлипнув напоследок, потрясенная женщина скрылась за дверью приемной прокуратуры.
Лейтенант Куницын и кот, уже переставший тарахтеть, переглянулись. «Не понравился ты ей, приятель. К сожалению, ничего другого предложить не могу. Может, хоть теперь она взглянет правде в глаза?» Безымянный кот моргнул, соглашаясь. Наверное, взглянет. Должна взглянуть. И тогда заведет себе приличного, большого и серого кота вместо своей недотроги-пигалицы блю.
В этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге возникла подозреваемая в убийстве своего мужа Диана Димарина. Хотя обнаружившиеся новые улики и были косвенными, их очевидная чудовищность и дикость затмевали любые сомнения в виновности женщины. А то, как она ловко симулировала поначалу шизофрению, тем более говорило о ее однозначной причастности. К сожалению, произвести арест сейчас не было возможности. Лейтенант отпустил кота и сдержанно поздоровался. Вслед за женщиной в помещение протиснулся здоровяк Морковин и отрапортовался: «Свидетельница по делу Димарина. Дома не оказалось, пришлось искать. Я могу идти?» – «Идите». – «Послушайте, лейтенант, скажут мне наконец, зачем меня сюда опять привезли? Ничего нового я вам сообщить не смогу. Вам известно, что у меня амнезия?» Она была возбуждена и говорила на повышенных тонах. Куницын отметил это как благоприятный фактор. Нервничает – значит, на чем-нибудь да сорвется. А там уже дело техники – доводить сломавшегося клиента до кондиции, то есть полного признания вины. Филигранную технику допроса Куницын освоил до тонкостей – жаль, Остапчук до сих пор не позволяет ему брать инициативу в свои руки. «Нам это известно. И тем не менее. В деле об убийстве вашего мужа, госпожа Димарина, появились новые материалы. Мы обязаны довести их до вашего сведения и задать некоторые вопросы. Прошу, следователь ждет вас».
Они усадили ее на стул в центре кабинета. Толстяк-следователь мрачно пыхал трубкой в своем кресле. Долговязый лейтенант пристроился столбом за спиной, нервируя. Видимо, намеренно – филигранную технику допроса, небось, наизусть вызубрил. По изуверским учебникам – «как вынуть душу из человека, чтобы он при этом ничего не заметил?»
Следователь угрюмо смотрел на нее, по-всякому избегая встречного требовательного, упрямого, затравленного взгляда. Вялые, с усталой ленцой движения, серая кожа обрюзглого лица и серые же, но темнее, полукружья под глазами делали его похожим на пресыщенного вурдалака, которому опротивело его вурдалачье бессмертие.
Наконец он счел, что достаточно просверлил в ней глазами дырок, и, не вынимая трубки из зубов, повел неспешный разговор. «Скажите, госпожа Димарина, вы верите в случайные совпадения?»
Проклятье!!!
Еще неделю назад Ди ответила бы, что не знает, во что верит, а во что не верит. Сейчас она уже не могла так сказать.
Прах побери, да во что можно верить в мире, в котором поселился бред?!! В мире, который планомерно сходит с ума, в котором события теряют свою причинность и выстраиваются в шизофренические, параноидальные цепочки, в хороводы дичайших совпадений; в мире, в котором возможны любые метаморфозы реальности – вплоть до превращения ее в путаницу дорог, ходов и лазов, в темный, злобный лабиринт, в лабиринт-чудовище, где бродит голодный и всеядный Минотавр!
В этом мире возможно все. Кроме одного-единственного.
Случайных совпадений.
Они не случайны, о нет. Они подчинены единой и четкой цели.
Их цель – рождать безумие. Плодить хаос. Вселять разъедающий душу страх. Освободить дорогу идущей Тьме.
Ди не мигая смотрела сквозь следователя. Она не видела его, но Остапчуку в любом случае очень не нравился этот взгляд. Он беспокойно ерзнул в кресле – колыхнулся волнообразно своим грузным, оплывшим центнером с четвертью. Этим застывшим взглядом смотрело на него нечто из мира потусторонних вещей. Нечто из Ничто.
Остапчук затянулся поглубже и пыхнул густой струей сизого дыма. На мгновенье двери в потустороннее скрылись за этой ненадежной завесой, а когда клуб дыма рассеялся, их уже не было. Она смотрела не сквозь него, а непосредственно на него – нормальными, человеческими глазами. Без всяких фокусов. Следователь облегченно колыхнулся в обратном направлении и снова напустил спасительного дыма – теперь уже тончайшим узором из колечек.
«Почему вы молчите? Не хотите разговаривать? Это не допрос. Это просто разговор». – «Я не верю». Остапчук пожал плечами. «Как вам будет угодно. И все же…» – «Я не верю в случайные совпадения» – «Ах да. Пардон. Я отвлекся… А вы знаете, я тоже не верю в них. Работая в милиции, и не в такое еще перестанешь верить». – «Что вам от меня нужно?» Закутавшись в облако дыма, следователь выдержал паузу, а затем извлек из ящика стола какой-то предмет. «Вот это мы изъяли из дискетницы на столе в той комнате, где было найдено тело вашего мужа». Ди взяла протянутую ей дискету и без интереса повертела в руке. «Что здесь?» – «А здесь, госпожа Димарина, весьма любопытный текст. Не хотите взглянуть?» – «Разве я могу отказать вам?» Ни капли иронии – всего лишь констатация факта. Ди вернула дискету следователю.
«Впрочем, он довольно объемистый. Если захотите прочесть полностью, я дам вам с собой распечатку. Поскольку, если не ошибаюсь, память к вам все еще не вернулась?» – «Вы не ошибаетесь». – «Так я и думал. Держите». Ди приняла пачку отпечатанных листов толщиной в два мизинца. На первой странице значилось: «Диана Димарина. ОТРАЖЕНИЕ. Роман». «Что это?» – «Разве вы не видите? Это ваш последний роман. Незаконченный. Дата последнего изменения файла – тридцатое августа. Накануне убийства». – «Я не понимаю, к чему вы клоните. Что из этого следует, по-вашему?»