– И еще отряды наемников-назгулов, дружины могучих витязей-хоббитов, процессии паломников к святым местам гоблинской цивилизации…
– …и толпы блаженных гномов…
– …и мобильные отряды сумасшедших волшебников, похожие на стихийные бедствия.
– И чего им всем было надо?
– Вот именно – чего они все хотели?
– Хрен знает.
– Хрен, конечно, знает, – согласился Кубик. – В информатории пусто. Давай дальше. До «Игрищ» что было?
Раф снова напрягся.
– Ну ты и вопросы задаешь. Я что, справочное бюро? Ладно, сейчас… э-м… ну ё мое… «Пелены матриархата»?
– Ладно не мучайся. Я голову сломал, пока вспомнил. «Пелены Майи» были. А до них – «Узы матриархата». А дальше уже хрен вспомнишь. Даже и не пытайся. Я чуть с ума не сбрендил.
– «Пелены майи» – это когда кто-нибудь там думал про какую-нибудь вещь, что она существует реально, она рассыпалась в пыль, так? – спросил Раф.
– Угу. А в «Узах матриархата» начали приносить человеческие жертвы. Мужчин и мальчиков. Процент самопроизвольной был – девяносто один.
– Да-а, хорошо народ повеселился. От души. А к чему ты это все?
– К тому. Ты знаешь, к примеру, что такое «государство»?
– Нет. А что это?
– А «полиция», «министерство», «литература», «экономика», «театр»?
– Абракадабра какая-то.
– Это не абракадабра. Все это существовало – раньше. Не в мифическом прошлом, а в реальном. И это прошлое – там. – Кубик опять ткнул пальцем в потолок. – Я нашел его. Там все покрыто пылью, слой примерно в десять лет толщиной. Значит, десять лет назад там были люди, такие же как мы. Только они знали больше нас. Их память еще не стерлась до такой степени. Может быть, некоторые из них до сих пор работают в Центре. Только уже ничего не помнят. Как все мы.
– И из этого ты заключил, что законов природы не существует? – иронично спросил Раф. – Как-то неубедительно.
– А для меня неубедительно вот что: если природа раньше создала все эти вещи – «государство», «экономику», «литературу» и все прочее, еще много чего, – то почему сейчас уничтожает их, стирая из нашей памяти?
– Природа мудра, – отговорился Раф. – Значит, так нужно для нашего же блага.
– Это не мудрость. Это… наоборот. Клинический идиотизм. Или… злобствование какое-то.
– У природы нет эмоций и клинических патологий.
– Так я же и говорю! Это Божество, Раф! И наверняка «Война миров» на самом деле – «Гнев Божества»! Знаешь, когда я поднимался там, мне казалось, что кто-то расставляет в нашей памяти такие же таблички «Проход запрещен», чтобы мы не ходили в свое прошлое. Он просто уничтожает нас, нашу жизнь, оставляет только кусочек, чтобы было куда ткнуть нос, высморкаться и сказать – «Это мое». Я теперь даже не уверен, что я – это я. Может быть, в каждом новом реале появляется какой-то новый я? И в сущности, никакого настоящего меня нет – есть только эти сменные интеллект-панельки?
– Это тоже только эмоции, – равнодушно сказал Раф. – Никаких доказательств у тебя нет. И быть не может.
– Нет? А это что? – Кубик вытащил из ящика стола футляры из «Архива».
Раф скептически открыл один, полистал распечатку, похмыкал. Потом посерьезнел.
– Это оттуда?
– Оттуда. Полагаю, примерно двадцатилетней давности. Но могу и ошибаться. Я основываюсь исключительно на толщине слоя пыли. Ты почитай, почитай. Вот эту лучше, «Вечную Атлантиду».
Раф снова нехотя полистал.
– Скажи сам, что тут, – нахмурился он.
– Сценарий. Нам такие и не снились. Наши – на несколько порядков проще, ниже уровнем. Я бы сказал – примитивнее. Вот, скажем, – Кубик уткнулся в свой хэнди, сверяясь со сделанными накануне в «Архиве» записями, – государство. Управляет всем царь. После него идет Великий жрец, Жреческий круг, сановники разные, военные начальники, армия. Религиозные обряды – горлы оп исались бы от зависти. В школах предметы, о которых мы даже не слышали. Астрономия, например, или там поэзия какая-то, геометрия, ботаника. Похоронные ритуалы – ногу в них сломишь. Ага, вот еще – морская навигация. Понятия не имею, что это. Судебная система. Ясное дело, у них о карме не слышали. У них воров и убийц наказывали. Социальная еще какая-то иерархия. Тебе про такое известно? Библиотеки, литература, публичные чтения Гомера и Горация. Кто такие? И все в этом же роде. Продолжать? Наверно, хватит. Нет, могу еще подкинуть несколько названий реалов той же давности. Например, «Янки, рыцари, замки». Города были укрепленными крепостями, и их владельцы, сеньоры назывались, соревновались друг с дружкой в силе и славе и прославлении своих дам сердца. Дама сердца – это, наверно, любовница. Ты когда-нибудь слышал про такое развлечение – прославление своей любовницы? Наверно, они получали от этого большой кайф. Я понимаю, почему у нас этого нет. Для этого как минимум нужна одна-единственная любовница. А это противоречит демократическому принципу жизненного разнообразия. Вот еще: «Закон фронтира». Честно скажу – ничего там не понял. Так, дальше тут… о! «Королевские особы Монсальвата». Что такое «королевские»? Еще – «Твердыни роз», «Вавилонские хроники», «Прииски желтого дьявола», «Откровение Будды грядущего. Матрица», «Бремя желтого человека. Поднебесные церемонии», «Внутренняя Монголия». Тоже мало понятного. Ну как? Прибалдел?
Раф высказался монументально.
– Да, это сильный аргумент, – произнес он, кладя руку на футляры. – И мой шанс. Я его не упущу. Будь уверен.
– Ты мне поможешь?! – возликовал Кубик.
– Конечно, ты же мой друг. Я избавлю тебя от этой проблемы. Но я должен знать все.
– Само собой, Раф, – с готовностью кивнул Кубик. – Я знал, что на тебя можно положиться. Что ты все поймешь. Ты настоящий мужик. Давай выпьем за наше согласие.
Он заказал комбайну выпивку, наполнил стаканы.
– Ну, за наш успех.
Напиток вкусом напоминал дезинфицирующую зубную пасту сорокаградусной крепости.
– Ух, хороша стерва! – Раф занюхал рукавом.
– Ядреная отрава, – согласился Кубик.
Раф поставил стакан, дыхнул и сказал:
– И прежде всего я должен знать, какой гвоздь и в какой заднице заставляет тебя заниматься этими… раскопками пыли.
Кубик погрозил ему пальцем и помотал головой.
– Не в заднице. Вот тут. – Он бухнул кулаком себе по сердцу. – Понимаешь? Тут болит. Почему все так… как в жопе. Вот что в заднице – мы. А гвоздь – тут. – Палец в грудь. – У меня. Больше ни у кого. Почему-то. – Он стремительно пьянел. – Но теперь у тебя тоже будет. Обещаю. Давай пожмем друг другу руки.
– Я избавлю тебя от этой проблемы, – сочувственно повторил Раф, протягивая руку. – Обещаю. Мне пора. Это я забираю с собой.