— Лэрды решили ехать на ярмарку, поняв, что англичане, возможно, взяли с собой скотину, чтобы продать. Милорд велел вам не расстраиваться. Он завтра же будет дома.
— Ты поедешь назад к лэрду? — спросила Сисели.
— Нет, госпожа. Лэрд велел мне оставаться здесь.
— Он так легкомыслен! — сказала Сисели Орве. — Да и Грей не лучше. Собираются ехать в английскую деревню и забрать свой скот! Их убьют!
— Нет, девушка, — покачала головой Маб, пришедшая с кухни. — Сначала они разгромят деревню, чтобы обеспечить безопасное отступление, а уж потом угонят животных.
— Что?! Но в деревне полно невинных женщин и детей! — ахнула Сисели. — Что с ними будет?
— То, что бывает всегда в подобных набегах, — пожала плечами Маб.
— Пресвятая Дева! — тихо воскликнула Сисели.
— Впереди нас ждут новые набеги, — предсказала Маб. — Хорошо, что удалось хоть несколько месяцев пожить в мире!
— Но нам ничего не грозит? — допытывалась Сисели.
— Да, пока мы в доме. Но тем, кто в деревне, может прийтись нелегко.
Сисели, неожиданно побледнев, слегка покачнулась.
— Нет! Не сейчас! Только не сейчас! — выдохнула она, схватившись за спинку стула, чтобы не упасть.
— Миледи, что с вами? Что значит «не сейчас»? — нервно спросила Маб.
— Она носит дитя, — откровенно объяснила Орва.
— Благослови нас Боже! — широко улыбнулась Маб. — У Гленгорма появится наследник! Не расстраивайтесь, миледи. Гленгорм — один из самых безопасных домов на границе. Этот ничтожный грабеж ничего не значит, и двое лэрдов вполне могут остановить Грэмов. И больше ничего не случится. А наш лэрд знает, что будет отцом?
Сисели покачала головой:
— Пока нет. Я собиралась рассказать Йену, но тут украли овец и приехал Грей, а потом они ускакали. Если он вернется, я все скажу.
— Не «если», а «когда». Наши люди часто отправляются в набег, и мы всегда говорим «когда вернутся».
— Не стоит расстраивать ее больше, чем она уже расстроена, — упрекнула Орва. — Садитесь, миледи, и отдохните. До родов времени еще много.
— Когда? — вскинулась Маб.
— Весной, — ответила Орва. — Миледи родит весной! Буду молиться за сына для Гленгорма, — улыбнулась она.
— Пусть будет, кто будет! — воскликнула Маб. — Но сначала нам нужен наследник для Гленгорма. Надеюсь, миледи не станет подражать своей подруге-королеве. Парень-другой, а потом еще будет время для девчонок.
Отряд возвратился на следующий день, к полудню, и привел с собой овец и коров. Дугласы убили нескольких Грэмов, однако пощадили английскую деревню, где устраивалась ярмарка в честь Михайлова дня, поскольку прибыли еще до того, как скот успели продать. А жители деревни мудро встали на сторону шотландцев, узнав, откуда взялись коровы и овцы.
— Заметьте, — добавил Эндрю Грей, — если бы животные были проданы, англичане объединились бы с покупателями. Но завидев нас, они поняли, что спасутся, если не станут мешать. Грэмы были очень удивлены.
— Вы не ранены? — встревожено спросила Сисели, проводя руками по плечам и спине мужа.
— Ранены?! — удивился Йен. — Разумеется, нет. Подумаешь, простой маленький налет. И никакой опасности.
— Никакой опасности?! — возмутилась Сисели. — И ты утверждаешь, что опасности не было? Ускакал с отрядом вооруженных людей, чтобы напасть на шайку бандитов, и говоришь, что это не опасно?! Тебя могли убить! — завопила Сисели и разразилась слезами, бросившись на широкую грудь мужа и жалобно всхлипывая.
— Моя прекрасная леди, я бывал во многих таких переделках.
Эндрю Грей вдруг понимающе кивнул и громко хмыкнул.
— Что, если бы тебя убили? — зарыдала Сисели с новой силой. — Кто бы позаботился о нас?
— Прекрасная леди, я не убит и даже не покалечен, и уже приехал, чтобы позаботиться о тебе, — утешал лэрд жену.
Эндрю Грей, не выдержав, оглушительно захохотал.
— Что тут смешного, интересно? — рассердился Йен.
— А ты не догадываешься? — едва выговорил Эндрю, согнувшись от смеха. — Леди, вы все должны ему сказать. Не мое это дело — открывать глаза вашему мужу.
— Да о чем ты? — недоумевал лэрд.
— У меня будет ребенок, — плакала Сисели. — И я не хочу, чтобы его отца убили!
— Ребенок? Так я буду отцом?
Лицо Йена осветилось чистейшей радостью.
— Прекрасная леди, благодарю тебя! И обещаю не дать себя убить. Потому что иначе кто научит моего сына всему, что он должен знать?
— Но может родиться и дочь, — покачала головой Сисели.
— Нет, я уверен, что будет парнишка! — широко улыбнулся лэрд.
— И никаких набегов, — велела Сисели.
— Нет, этого я не могу тебе обещать, поскольку, если не отплачу за нападения на мою землю, скот и людей, никто не признает меня своим господином. Мало того, всякий посчитает меня слабаком и сочтет своим долгом ограбить. Набеги — часть жизни на границе, просто Гленгорму повезло больше остальных. А овцы, украденные Грэмами, находились на летнем пастбище, на другом берегу озера. Это самые дальние мои земли. Никто их не охранял, кроме единственного пастуха и собаки. В будущем я поставлю там охрану и построю маленький каменный редут на вершине ближайшего холма. Посадим там человека, который будет знать, кто идет с той стороны. Но я никогда не позволю, чтобы нападение осталось безнаказанным. Слабость ведет к вещам куда худшим, чем небольшие раны.
— В таком случае я стану молиться, чтобы Грэмы усвоили урок, — вздохнула Сисели. — Пусть они сидят на своей стороне границы.
— Когда должен родиться малыш? — спросил Йен.
— В конце марта или в начале апреля. Весенний ребенок!
Йен обнял жену за плечи.
— Как только наш сын сможет держаться в седле, я возьму его в набег, — пообещал он.
— Ты не сделаешь ничего подобного! — вознегодовала она.
— Ах, Йен, друг мой, тебе предстоит увидеть, как любовь всей твоей жизни на глазах превращается в заботливую мать! Как видишь, это уже началось, поскольку она готова любой ценой защитить своего ребенка от всех окружающих, даже от его отца! — воскликнул Эндрю Грей. — Поскорее бы рассказать Мэгги о счастливом событии!
Наутро он уехал, гоня перед собой коров.
Через несколько дней Фергус пришел сказать брату, что на другой стороне озера стоит отряд Грэмов, приехавших на переговоры.
— Нужно еще до зимы построить редут, — решил лэрд. — Не нравится мне, что Грэмы ни с того ни с сего являются сюда и как ни в чем не бывало лезут на мои земли.
— Не ходи! — взмолилась Сисели.