Как только Бринна подошла к ним, король развернулся в седле и уже открыл рот, чтобы представить ее, но та непочтительно опередила его:
– Я леди Бриннафар Дюмон.
Она посмотрела на мрачного лорда, потом на синий вымпел, хлопающий за ним. Скоро золотой лев сменит отцовского грифона в залах Эверлоха. Она вскинула подбородок, выказывая открытое неповиновение всем этим норманнам.
– Добро пожаловать в мой дом, в замок Эверлох, – сказала она.
Не дождавшись ответа, Бринна почувствовала сильное желание влепить ненавистному лорду пощечину. Если б только она смогла до него дотянуться! Рыцарь молча смотрел на нее, и Бринне вдруг стало не по себе от его долгого, проницательного взгляда. Данте покачал головой, глядя на девушку. Брат своим взглядом хотел напугать ее, как всегда поступал на поле битвы. Это был расчетливый взгляд тигра, определяющего величину добычи перед броском, но ясные глаза Брэнда заставляли жертву поверить, что это скорее глаза щенка, чем хищника.
Внезапно Брэнд спрыгнул с жеребца. Он сделал это с легкостью перышка, упавшего с крыла, и мягко приземлился всего в нескольких дюймах от Бринны. Черт возьми, она в самом деле красавица, быть с нею грубым очень трудно, но выбора нет. Если он женится на ней, то сделает и себя, и ее несчастными. Брэнд вежливо поклонился и, взяв изящную руку девушки, поднес ее к губам.
– Я – лорд Брэнд Ризанде из Дувра, хозяин замка Грейклифф.
Она не знала, почему вдруг стало жарко щекам: то ли от прикосновения его губ, то ли от едва заметного чувственного норманно-французского акцента, с которым он говорил. Во всяком случае, в этот момент она забыла свой гнев и ясно вспомнила радость, виденную прежде на его лице. Ей захотелось прикоснуться к нему, чтобы удостовериться, что он действительно стоит перед нею и целует ее руку.
– Мои люди к вашим услугам, мадемуазель… – Бринна стряхнула колдовское оцепенение и закусила нижнюю губу. Она пришла сюда не за этим.
– Милорд, я…
– Они помогут вам упаковать вещи, – закончил он свою фразу.
Затем повернулся к жеребцу и взял поводья. Эти слова, произнесенные равнодушным тоном, обрушились на нее как топор палача. Бросив мрачный взгляд на короля, Брэнд с вызовом оглянулся на дочь Ричарда.
– Если вам требуется в дороге эскорт, буду счастлив дать вам своих лучших воинов, – сказал он и повел жеребца к замку.
Данте, словно не дышавший, пока говорил брат, сделал громкий вдох, сопроводив его несколькими бранными словами по-французски. Никто больше не проронил ни слова, даже король, видимо, лишившийся дара речи. Бринна смотрела вслед уходящему норманну. Она хотела броситься за ним, хотела умолять, чтобы он изменил решение, чтобы не допустил битвы за Эверлох. Но упрямый прилив гордости остановил ее, заставив стиснуть зубы. Как можно быть такой дурой, чтобы снова поддаться его очарованию? Неужели она столь малодушна, что этот человек мог запугать ее одним взглядом? Проглотив слезы и проклятия, она взглянула на второго норманна с темно-серыми глазами, в которых было сочувствие. Потом она увидела рядом с королем сэра Льюиса. Его широкая улыбка только разожгла ее бешенство. Чтобы сдержаться, Бринна прикусила губу, круто развернулась и помчалась к замку.
Ярость девушки, казалось, воспламенившая холодный воздух, заставила Данте поднять глаза, и он уловил довольную ухмылку сэра Льюиса. Такую же страсть он видел раньше во взгляде предателя Александра, когда тот смотрел на Колетт, обманувшую его брата. Но поскольку девушка утром покинет замок, это не имело значения. И все же, когда Льюис встретился с ним взглядом, глаза Данте напоминали холодную сталь. Потом он пришпорил коня и поскакал к своему новому дому.
Бринна шла, пока не заболели ноги, она оказалась в саду и упала на холодную траву. Что за человек этот Брэнд Ризанде, без тени сожаления выгнавший ее из дома? Как он может прикасаться с такой нежностью, будто гладит щечку новорожденного младенца, а потом наносить удар со смертельной расчетливостью змеи?
– Мама, – прошептала она, закрывая глаза, чтобы увидеть лицо леди Танит. – Он – человек из лагуны, о котором я мечтала, и безжалостный дикарь, которого я ненавидела последние две недели. Как с ним бороться? Если он заставит меня уехать, здесь будет кровопролитие. Что мне делать?
Услышав над головой пение малиновки, Бринна открыла глаза, оглядела сад и вытерла слезы. Она увидела мать, любовно собирающую душистые фиалки и розмарин. Увидела себя ребенком, хихикающим над тем, как мать гладит щетинистый подбородок мужа, когда он приходит за ними в сад. Вспомнила нежный смех матери и ее лучистые, ласковые глаза. Да, теперь она знала, что должна сделать. Отбросить свою ненависть к этому норманну, как ее мать отбросила негодование, выходя за лорда Ричарда.
Но сможет ли она простить лорда Брэнда за то, что он забрал у нее дом? Он победил ее отца и все-таки оставил ему жизнь. Значит, в нем есть что-то хорошее? Интересно, почему он так изменился за последний год? Почему его потрясающие глаза стали такими холодными, пустыми? Он совсем не тот человек, который так взволновал ее, когда она видела его в воде. Как добиться с ним хоть какого-то взаимопонимания? Но другого пути нет. Она не может уехать из Эверлоха.
Брэнд вступил в замок Эверлох с уверенностью хозяина, прожившего тут всю жизнь. Вассалы заискивающе кланялись, служанки испуганно юркали по слабо освещенным залам, как полевые грызуны под тенью кружившего над ними сокола.
Да, Эверлох был заботливо ухоженным замком. Полы устланы слегка обрызганным свежим тростником, каждую бронзовую чашу и позолоченный канделябр здесь тщательно полировали до золотого блеска. Куда ни посмотри – везде свежесрезанные поздние цветы, любовно собранные в букеты.
Конечно, ею.
Брэнд оглядел стены, богато украшенные гобеленами с изображением битв и воинов в грубых доспехах.
– Кельты храбро сражались за свои земли. – Брэнд оглянулся. В нескольких футах от него стоял Ричард.
– Я думал, вы уже уехали, – спокойно ответил Брэнд, снова поворачиваясь к гобеленам.
– Я бы так и сделал. Но герцог Вильгельм потребовал, чтобы я остался до его приезда.
– Значит, сюда едет Вильгельм? Наверняка чтобы присоединиться к Эдуарду и общими усилиями склонить меня к браку с вашей дочерью?
– Вы уже видели ее?
Вздохнув, Брэнд наконец повернулся к человеку, которого победил в битве. Они не были врагами. Стоять лицом к лицу с воином на поле битвы совсем не то, что встретиться с побежденным противником в его собственном доме. Брэнд стиснул зубы, подавляя симпатию к Дюмону.
– Она прекрасна, лорд Ричард, но я не хочу иметь жену. – Он с любопытством взглянул на старого рыцаря. Здесь, в привычном окружении, в простой тунике и верхней рубашке, с темными волосами и коротко подстриженной бородой, знаменитый лорд Ричард выглядел просто отцом, которого заботит благополучие дочери.