Я бросился открывать. Пришел Фрэнсис Марло.
Я сказал:
— Слава богу, что вы пришли, моя сестра только что выпила целый пузырек снотворных таблеток.
— Где пузырек? — спросил Фрэнсис. — Сколько их там было?
— Господи, откуда мне знать?.. Пузырек? Он у меня только что был в руках… О черт, куда я его девал?
— Когда она их приняла?
— Только что.
— В больницу позвонили?
— Нет, я…
— Где она?
— Там, у меня.
— Найдите пузырек и позвоните в Мидлсекскую больницу. Спросите отделение несчастных случаев.
— О черт, куда задевался проклятый пузырек? Только что держал его в руках…
— Ф 92
У входной двери снова зазвонили. Я открыл. На пороге стояли Арнольд, Рейчел и Джулиан. Все трое нарядно одетые, Джулиан в каком-то цветастом платьице выглядела лет на двенадцать. Они походили на семейную группу с рекламной картинки — только у Рейчел был синяк под глазом.
— Брэдли, может быть, мы…
— Помогите найти пузырек, у меня был пузырек из-под снотворного, что она выпила, куда я его девал?..
Из спальни послышался крик.
— Брэд! — позвал Фрэнсис. — Если можно…
— Пустите меня, — сказала Рейчел. И ушла в спальню.
— Надо позвонить в больницу, — сказал я.
— А что вы говорили насчет какого-то пузырька? — спросил Арнольд.
— Я не разбираю здесь номеров. Арнольд, найдите мне номер телефона больницы.
— Я всегда говорил, что вам нужны очки.
Из спальни в кухню пробежала Рейчел. Стало слышно, как Присцилла бормочет:
— Оставьте меня, оставьте…
— Арнольд, пожалуйста, позвоните вы в больницу, а я пока поищу… Может быть, я унес его…
Я выбежал в гостиную и с удивлением увидел там девочку. У меня возникло впечатление свежевыстиранного платьица, свежевымытой девочки, которая пришла в гости. Она разглядывала бронзовые статуэтки в лакированной горке, но при моем появлении отвлеклась и с вежливым интересом смотрела, как я расшвыриваю диванные подушки.
— Брэдли, что ты ищешь?
— Бутылочку. Снотворные таблетки. Узнать какие. Арнольд разговаривал по телефону.
Фрэнсис позвал из спальни. Я побежал туда.
Рейчел вытирала тряпкой пол. Стоял отвратительный запах. Присцилла всхлипывала, сидя на краю кровати. Комбинация в розовый цветочек задралась на ней, довольно тесные шелковые трико врезались в кожу, и под ними над чулками выпирало голое тело.
Фрэнсис возбужденной скороговоркой объяснил:
— Ее стошнило. Я даже ничего… теперь ей станет легче, но промывание желудка…
Раздался голос Джулиан:
— Вот этот? — Она, не входя, протянула в приоткрытую дверь руку.
Фрэнсис взял у нее пузырек.
— Ах, это… Ну, это не…
— «Скорая помощь» сейчас будет! — крикнул Арнольд.
— Эта штука ей особого вреда не причинит. Надо выпить сразу целую гору. Атак просто вызывает рвоту, поэтому она и…
— Присцилла, перестань плакать. Все будет хорошо.
— Оставьте меня!
— Надо ее укрыть, — сказал Фрэнсис.
— Оставьте меня! Я вас всех ненавижу.
— Она не в себе, — пояснил я.
— Надо уложить ее по-настоящему в постель, укутать, пусть согреется, — распорядился Фрэнсис.
— Я заварю чаю, — сказала Рейчел.
Они вышли, и дверь закрылась. Я еще раз попробовал вытянуть из-под Присциллы одеяло — она сидела на нем.
Тогда, вдруг вскочив, она сама отбросила одеяло, плюхнулась в кровать и стала лихорадочно натягивать его на себя, укрываясь с головой. Слышно было, как она бормочет под одеялом: «Стыдно, ах, как стыдно… Выставить меня напоказ перед всеми этими людьми! Я хочу умереть, хочу умереть!» И она снова зарыдала.
Я сел к ней на кровать и взглянул на часы. Был уже первый час. Никто не позаботился раздернуть шторы, и в комнате по-прежнему стоял полумрак. Пахло отвратительно. Я погладил вздымавшуюся груду на постели. Только волосы и оставались открытыми — грязно-серая полоса у корней золотистых прядей. Волосы казались сухими и ломкими, они больше походили на какие-то синтетические волокна, чем на человеческие волосы. Я ощутил отвращение, бессильную жалость и подкрадывающуюся тошноту. Некоторое время я так сидел и неловко поглаживал какую-то выпуклую часть ее тела — точно малый ребенок, которому позволили погладить незнакомое животное. Потом мне пришло в голову, что нужно решительно приподнять одеяло и взять ее за руку, но, когда я потянул, она только глубже зарылась в постель — скрылись даже волосы.
Раздался голос Рейчел:
— «Скорая помощь» приехала!
Я сказал Фрэнсису:
— Распорядитесь тут, хорошо? — и через прихожую, мимо Фрэнсиса, объяснявшегося с санитарами, прошел обратно в гостиную.
Джулиан, похожая на одну из моих фарфоровых статуэток, опять стояла перед горкой. В кресле, откинувшись, сидела Рейчел и как-то странно улыбалась. Она спросила:
— Опасности нет?
— Нет.
— Брэдли, — сказала Джулиан, — а можно, я куплю у тебя вот это?
— Что?
— Вот эту вещицу. Можно, я ее у тебя куплю? Продай ее мне.
Рейчел сказала:
— Джулиан, не приставай, ради бога.
Джулиан держала на ладони одну из моих китайских бронзовых фигурок — они жили у меня уже бог знает сколько лет. Это был буйвол с опущенной головой и изысканно морщинистой шеей, а на спине у него сидела важная госпожа, нежная и прекрасная, в многоскладчатом одеянии, с высокой замысловатой прической.
— Можно, Брэдли? Рейчел сказала:
— Джулиан, слыхано ли это — торговать у человека его имущество?
— Можешь взять ее себе, — сказал я.
— Брэдли, не позволяйте ей…
— Нет, ты продай мне.
— Разумеется, не продам. Можешь взять ее. — Я сел. — Где Арнольд?
— Ой, вот спасибо! Посмотрите-ка, письмо папе. И мне тоже. Можно захватить?
— Да, да. Где Арнольд?
— Пошел в кабак, — ответила Рейчел и улыбнулась еще шире.
— Она сочла, что момент не вполне благоприятный, — добавила Джулиан.
— Кто?
— Он пошел в кабак с Кристиан.
— С Кристиан?