— Просто не могу в это поверить, — прошипел Гурьев. — Эйприл, когда ваш муж захочет меня четвертовать, мне будет дьявольски трудно найти хоть один по-настоящему серьёзный аргумент против!
— Перестаньте, Джейк. Это сейчас не имеет никакого значения. Как же могло с Рэйчел такое произойти? Ведь вы же, насколько я знаю, постоянно были с ней… А это не из-за вас ли Рэйчел угодила в беду? — подозрительно насупилась молодая женщина.
— Нет. Возможно, я несколько ускорил события своим появлением, но это, как и в вашем случае, оказалось к лучшему.
— А почему дворецкий обращается к вам, как к герцогу?
— Старая перечница непоколебимо убеждён, что лишь герцог или особа королевской крови имеют право прикасаться к его бедной дорогой маленькой девочке. И если обстоятельства складываются как-то по-иному – его это положительно не интересует. Не беспокойтесь, когда вы окажетесь в его личном пространстве – думаю, это случится совсем скоро – он перестанет надуваться от спеси, поскольку проделывает это только перед посторонними. При домашних он скромно именует меня всего-навсего «сэр», или, когда его окончательно развозит от умиления, — «мастер Джейк».
— Поразительно, — вздохнула Эйприл. — Как вам удаётся, столько зная о людях и так хорошо разбираясь в них, продолжать относиться к ним с такой снисходительностью и добродушием? По-моему, вы просто исключительно добрый человек, Джейк, правда, всё время зачем-то пытаетесь это скрыть. Я поняла это ещё тогда, когда вы нас выручали. Хотя я и совершенно не представляю, как увязать это с тем, что вы вытворили с Карлуччо!
— Это очень легко, Эйприл, — терпеливо проговорил Гурьев. — Добро должно уметь защищаться: воздаяние – не когда-нибудь, а здесь и сейчас. И если вы хотели, чтобы я окончательно взбесился от вашей лести, можете считать, что блестяще добились своего.
— Вы совершенно напрасно сердитесь. То есть вы на самом деле не сердитесь, а… — Эйприл немного растерялась, запутавшись в психологических нюансах, но быстро нашлась: – Так что же у вас тут происходит? Насколько я понимаю, опасность, о которой вы говорили, всё ещё существует?
— Да, — немного поколебавшись, подтвердил Гурьев.
— И вам известно, откуда она происходит и почему?
— Нет, не особенно.
— Прекрасно. Значит, я останусь и не отойду от Рэйчел ни на шаг, — не очень последовательно, но зато очень твёрдо заявила гостья. — Если мы умрём, то вместе. Но вы же не позволите этому случиться, Джейк, правда?
— Ни в коем случае, — стараясь выглядеть серьёзным, заверил её Гурьев.
— Я в этом совершенно убеждена, — кивнула Эйприл. — Нет, как хотите, а это всё-таки замечательно, что я приехала. Я смогу помочь Рэйчел немного прийти в себя, потому что постоянно находиться под вашим влиянием – это наверняка страшно искажает картину действительности, начинаешь всё воспринимать в невообразимо легкомысленном свете… И с вами я смогу, наконец, обсудить некоторые мысли, которые не дают мне покоя с того самого момента, как вы огорошили меня своей атакой…
— Да, Эйприл, — покачал головой Гурьев. — Если вы и поглупели, то всё же как-то очень избирательно.
— Это всегда так происходит, Джейк, — покровительственно улыбнулась миссис Рассел.
— Я знаю. Так уж устроен мозг у многих женщин – они думают медленнее мужчин, но зато обо всём сразу.
— Надо же, — Эйприл изумлённо вскинула брови. — Никогда не размышляла над этим… А ведь действительно так!
— Можете начинать делиться своими соображениями прямо сейчас. Мне тоже, скорее всего, потребуется время, чтобы их переварить.
— Хотите сказать, поглупела не только я? — оливково-зелёные глаза Эйприл заискрились от смеха. — Конечно. Я уже обсуждала это кое с кем из новой администрации. Вам наверняка будет интересно узнать, что меня выбрали в Исполнительный комитет ДАР. [61] Думаю, теперь я смогу вам по-настоящему отплатить!
— Если в самом деле хотите помочь, пришлите мне, как только вернётесь домой, с десяток этих новомодных машин для стирки белья и одежды. Это будет поистине бесценная помощь.
Изумление на лице Эйприл не успело вылиться в вопрос. Услышав звук шагов, они оба, как по команде, подняли головы. Рэйчел, поддерживаемая гордым и счастливым Джарвисом, остановилась на балюстраде над камином, держась за перила обеими руками:
— Эйприл?! Боже мой, это ты?!
Наверное, я никогда не привыкну к её голосу, подумал Гурьев, с улыбкой наблюдая за обеими женщинами, которые, смеясь и плача, обнимались у него на глазах, осыпая друг друга восклицаниями и междометиями. Наконец, восторги слегка утихли. Эйприл, держа Рэйчел за руку, буквально подтащила её к Гурьеву.
— Вы уже познакомились? — Рэйчел переводила удивлённый взгляд с подруги на Гурьева и обратно.
— О да, — хихикнула Эйприл, — познакомились, и довольно давно! А при каких обстоятельствах – думаю, тебе лучше присесть, прежде чем ты это услышишь!
— Джейк?!
— Я умываю руки, — Гурьев, защищаясь, выставил перед собой ладони.
— Немедленно рассказывай, — потребовала Рэйчел, опускаясь на диван рядом с миссис Рассел. — В какую историю ты умудрился втравить Эйприл?! О, дорогая, когда я узнала об этом похищении – слава Богу, всё уже было…
Споткнувшись на полуслове, Рэйчел распахнула глаза – а он-то думал: больше, чем они уже были распахнуты, просто не бывает – и с минуту ошалело разглядывала Эйприл и Гурьева.
— Невероятно, — тихо произнесла она, наконец. — Так вот оно что…
— Дорогая Рэйчел, — голос миссис Рассел звенел от перекатывающегося в нём смеха. — Позволь представить тебе моего спасителя, нашего ангела-хранителя, мистера Джейкоба Гура, — самого мудрого, самого благородного, самого отважного, самого ужасного, самого восхитительного, самого несносного мужчину на свете. После Оливера, разумеется.
— Эйприл, милая…
— Она ждёт ребёнка, Рэйчел. Это просто гормональный шторм.
— Это правда?! О, Боже правый! И ты приехала… В таком состоянии?!
— Да не одна, а с мальчишками, — хмыкнул Гурьев. — Господи, помоги Оливеру Расселу!
— Какой ужас!
— Вы же не думаете, что мы вам помешаем, правда?
— Не понимаю, как мистер Рассел рискнул вас отпустить. Он знал, что вы встретитесь со мной?
— У меня нет секретов от Оливера, — независимо повела плечом Эйприл. — Конечно, знал! А знаете, что он сказал, когда я сообщила ему, что еду в Лондон?
— Откуда, — вздохнул Гурьев. — Умираю от любопытства.