Уже не секунды, а их сотые доли решали исход короткой атаки.
Дайл разрядил ракетные комплексы штурмовика, одновременно задействовав все огневые точки нижней полусферы, Герда видела как десятки вспышек, будто огненные оспины полыхнули среди поддерживающих парковую зону конструкций, и те вдруг начали медленно сминаться, — потеряв жесткость соединений, они больше не могли удерживать вес площадки, и она начала накреняться, при этом сверхтяжелые орудия и пусковые установки не прекращали вести огонь, но произведенные залпы уже не были нацелены в небеса, они ударили в окрестные здания, превращая в камнепад обломков целые этажи…
Ужасающее зрелище.
Герда, уходя от ответного огня, попыталась провести штурмовик между медленно проседающими, деформирующимися несущими конструкциями, и ей удался отчаянный, рискованный маневр, лишь несколько оторвавшихся стальных балок глухо ударили по обшивке «Валькирии», штурмовик успел проскочить под медленно отламывающейся от остальных зданий квартала площадкой, но когда Герда бросила мгновенный взгляд на экраны кормовой полусферы, где рушились здания и вздымались исполинские клубы белесой пыли, то увидела, как вдогонку «Валькирии» ритмично работает чудом уцелевшая лазерная установка, рассчитанная по поражение тяжело бронированных штурмовых носителей…
Из-за узости пространства между зданиями не было возможности уклониться, уйти в вираж, она лишь машинально, резко задрала нос машины, пытаясь подняться ввысь, но это действие стало роковой ошибкой, — несколько жалящих лучей вспороли корпус «Валькирии», насквозь прожигая бронеплиты…
Штурмовик мгновенно потерял управление, сигналы пульта свидетельствовали, что перебиты оба магистральных энерговода, хуже того, лазерные разряды перерубили проложенные под надежной защитой оптические кабели, и двигательная установка более не реагировала на команды…
Все… это смерть…
Герда понимала, что жить ей осталось секунд десять не более.
…
Десять секунд…
Мгновенья ужаса для человека и субъективная вечность для модуля искусственного интеллекта.
Он осознавал, что вместе им не спастись, и сделал выбор: Герда не поверила своим глазам, когда резкой вспышкой сработали устройства отстрела, сбрасывая закрывающие рубку сегменты бронеплит, затем, вслед фрагментам обшивки сорвало прозрачный триплекс из бронепластика, и жесткий удар аварийно-спасательной катапульты швырнул пилот-ложемент в лазурные небеса ненавистной прародины…
* * *
Дайл сделал для Герды все, что мог.
Для собственного спасения у него не оставалось времени, большая часть систем подбитого штурмовика отказала, поверхность Земли приближалась стремительно и неотвратимо: в последний миг перед ударом Дайлу все же удалось задействовать уцелевшие двигатели коррекции, и многотонная машина вонзилась в техногенный панцирь под прямым углом, пробив своим весом несколько перекрытий верхнего уровня.
Кибернетическая система, пусть и оснащенная искусственными нейросетями, все равно не может выстроить для себя спасительных иллюзий: мгновенный анализ ситуации указывал на неизбежность разрушения: даже в том случае если уцелеет ядро «Одиночки» взрыв реактора просто испарит обломки штурмовика вместе с окружающей инфраструктурой…
Это понимал Дайл, но, воспринимая деформации обшивки, фиксируя, как разламывается корпус тяжелой машины, он внезапно для себя ощутил, как в его едва народившееся самосознание вторглась иная воля.
Люди, конструировавшие штурмовик, оказывается, предусмотрели все возможные нештатные ситуации, включая полное разрушение корпуса, с последующим взрывом вышедшего из-под контроля бортовых систем реактора.
Модуль «Одиночки» являлся несомненной ценностью, единственным и неповторимым узлом машины, который следовало спасать, для последующего использования. Не проявлявшие себя до поры программы и связанные с ними механизмы, заработали неожиданно, они не находились в подчинении у центральной кибернетической системы, потому что были призваны спасти ее.
Дымчатая сфера из бронепластика (внутри которой располагались основные компоненты «Одиночки») внезапно пришла в движение, и Дайл понял, что на него «надели» прочную бронированную оболочку сферической формы, снабженную собственными движителями разных типов, датчиками, и двумя заряженными накопителями энергии.
Штурмовик к этому моменту проломил третье по счету перекрытие, и теперь его обломки падали от свода огромного зала, рушась на застывшие механизмы некогда функционировавшего тут производственного цеха.
Дайл уже не принадлежал к массе падающего вниз изувеченного штурмовика.
Бронированная, оснащенная собственными сенсорами сфера задействовала реактивные движители и резко «нырнула» в открытый зев тесного технического коридора, предназначенного для передвижения небольших механизмов.
Несколько секунд стремительного полета и Дайл, освоившийся за эти мгновения с управлением своим новым «телом», понял, что взрыв реактора не уничтожит его: горизонтальный коридор внезапно вывел его на транспортную развязку и искусственный интеллект избрал для дальнейшего продвижения вертикальную шахту, уводящую в неизведанные глубины техногенного панциря, скрывавшего под собой истинную поверхность планеты Земля.
Взрыв, который произошел в огромном цеху, был воспринят датчиками, как отдаленный толчок, не более…
Дай падал вниз, изредка включая двигатели торможения, ничто более не довлело над его рассудком, аварийные программы выполнили свое предназначение и отключились, давая понять, что он сам волен выбирать путь.
Вероятно, разработчики нисколько не сомневались, что после экстренной эвакуации модуль «Одиночка», пользуясь предоставленными ему средствами передвижения и восприятия, самостоятельно найдет путь к ближайшему пункту технического обслуживания, где его примут, протестируют и вновь поместят в очередную боевую машину.
На мгновенье Дайл оказался перед выбором, — следовать ему техническим инструкциям или прислушаться к тому, что подсказывало самосознание?
Война закончилась, — слова Герды не вызывали двойной трактовки.
Она хотела одного: выжить в последнем бою, и Дайл сделал для нее все что мог. Но что будет с ним?
Если у человека существовал смысл дальнейшего бытия, то у кибернетической системы с окончанием боевых действий он терялся.
Я свободен, — внезапно подумалось Дайлу, но он не совсем понимал, что ему делать, как распорядиться внезапно обретенной независимостью?
Прошло несколько дней.
Дайл долго блуждал по запутанному лабиринту темных и узких тоннелей, наблюдая повсюду одни и те же картины: технические коридоры неизменно выводили его в залы различных производств, которые в данный момент не функционировали.
Он начал ощущать нехватку энергии, коммуникации, по которым он передвигался, оказались полностью обесточены.