— Есть какие-либо данные по вероятным точкам их «всплытия»? — спросил Табанов, имея в виду те области пространства, где вражеский флот намерен осуществить обратный переход из гиперсферы в трехмерный континуум материальной Вселенной.
— Точной информации нет, господин адмирал, но подсчет неприятельских единиц, а их более двухсот, показывает, что единой точки всплытия у них не будет. Именно поэтому они избрали энергосберегающие линии гиперсферы большинство кораблей флота Колоний будет вынуждено совершать обратный переход в нестандартных точках, расходуя при этом дополнительный энергоресурс.
— Выражайтесь конкретнее, — потребовал адмирал.
Штейнер на секунду задумался, а затем переключил изображение демонстрационного экрана на крупный схематичный план Солнечной системы.
— Предполагаю, что они пойдут двумя волнами, одновременно всплывая вот тут и тут. — Световая указка очертила две обширные зоны пространства, первую между орбитой Марса и поясом астероидов, а вторую непосредственно между Марсом и Землей.
Табанов хмуро посмотрел на схему.
Да, в таком маневре был заложен глубокий тактический смысл: расходуя дополнительную энергию, вражеские корабли экономили свой боевой ресурс. Им не нужно будет прорывать линии обороны, расположенные в поясе астероидов и на орбите Юпитера, — две армады выйдут в нормальную для человека метрику пространства уже внутри той зоны, откуда Земля и Марс будут досягаемы для малых космических судов, таких, как орбитальные штурмовики и космические истребители.
— Логично… — хмуро подытожил командующий свои мысли. — Мы не можем установить в этих зонах пространственные минные поля, так как тут базируется наш собственный флот, и получается, что противник таким маневром вклинится в наши боевые порядки, не понеся при этом предварительных потерь…
— Именно так, господин адмирал. Думаю, у нас есть еще сутки, чтобы отвести основные силы флота на иной рубеж.
— И тем самым оставить Марс на произвол судьбы? Сколько выдержит его планетарная оборона при массированной атаке малых кораблей?
— Мы потеряем Марс, согласен, но сохраним основные силы флота и получим возможность действовать дистанционно, укрепляя планетарную оборону Земли и пользуясь ее поддержкой.
После этих слов генерала Штейнера в зале совещаний воцарилась гробовая тишина. Старшие офицеры флота слушали, не высказывая личное мнение, но Табанов не одобрял такое молчание.
— Господа, — он встал со своего места, обернувшись к залу, — я хочу услышать, что думают по этому поводу капитаны кораблей.
Через несколько минут стало ясно, что старшие офицеры флота поддерживают идею передислокации на высокие земные орбиты, и Табанов, подумав, согласился.
— Хорошо, — выслушав их выступления, подытожил он. — Совещание окончено, господа. Предлагаю всем вернуться на свои боевые посты. Данные новой дислокации будут переданы каждому из вас по мере их обработки навигационным отделом штаба.
* * *
Когда зал совещаний опустел, в нем остались только Табанов и Штейнер.
— Что-то еще, генерал? — осведомился командующий, видя, что начальник внешней разведки флота не спешит последовать примеру других офицеров.
— Один вопрос, Денис Алексеевич.
— Да?
Отто Штейнер подошел к командующему, наедине с которым он мог позволить себе отбросить некоторые формальности, и спросил, облокотившись о выступ компьютерного терминала.
— Две недели назад вами был отдан приказ, фактически нейтрализовавший шестьдесят процентов автономных кибернетических комплексов, — произнес он. Вы передали управление малыми космическими кораблями и серв-машинами наземного базирования в руки молодых людей, едва очнувшихся после сомнительного криогенного роста. Чем обоснована такая подмена?
Табанов, видимо, ждал подобного вопроса, но, несмотря на готовый ответ, заговорил не сразу.
— Это обдуманный шаг, — наконец произнес он. — Два года назад, когда ты в качестве моего адъютанта побывал на станции, где росли эти парни и девушки, в их боевых качествах можно было усомниться, но за прошедшее время они получили полный курс виртуальной боевой подготовки, и каждый из них не уступает по своим навыкам самым опытным пилотам-ветеранам.
— Это я понимаю, — ответил Штейнер. — Они отличные бойцы, по крайней мере так принято считать. Я даже знаю более этого: еще как минимум две недели их разум будет пребывать в тенетах виртуальной вселенной и грядущие бои они пройдут, если так можно выразиться, «на автопилоте», не страшась смерти и не совсем адекватно воспринимая реальность. Но мне непонятно другое — зачем? Зачем их разбудили, когда пакет программ «Одиночка», установленный на том же космическом истребителе, делает машину более эффективной в бою?
— Дело в том, Отто, что два года назад ты не был главой разведки и не владел той информацией, которую имею я, — спокойно ответил Табанов. Колонисты, планируя атаку на Землю, хорошо подготовились, они осведомлены о составе нашего флота и его комплектации. Они знают, что такое «Одиночка», и загодя готовились к столкновению именно с эрзац-пилотами. Последние испытания, проведенные три года назад, показали, что направленные электромагнитные импульсы определенной частоты могут стать эффективным оружием против кибернетических систем. Я не уверен, что колонисты не дошли до этого своим умом, так же как дошли мы. Что будет, если в составе их флота окажутся специальные корабли, генерирующие сильное поле помех, которое внесет сбои в работу компьютерных систем?
— Это доказано? У них есть подобные разработки? — спросил Штейнер.
— Не знаю, — ответил Табанов, не покривив при этом душой. — Но проиграть сражение за Землю из-за глобального сбоя компьютерных комплексов я не намерен. Теперь, когда на сцену вновь вышли люди, это уравновесит шансы, пятьдесят на пятьдесят. Моя логика понятна?
— Не совсем, — нахмурился Отто. — Надежность «Одиночки» проверена годами войны, а вот эти ребята из так называемого «последнего резерва» не кажутся мне достойной заменой киберпилотам. Здесь, на мой взгляд, попахивает чем-то ненормальным, вроде преступной халатности или прямой диверсии. — Он вскинул вопросительный взгляд на командующего флотом.
— Будешь обсуждать приказы, Штейнер? — приподнял бровь Табанов, которого неприятно поразила проницательность бывшего адъютанта. — Или попытаешься прямо обвинить меня в измене?
— Нет. Не сейчас, — покачал головой начальник разведуправления. — Но я запомнил этот факт, адмирал.
Табанов хотел ответить ему резко, так, чтобы осадить слишком проницательного генерала, но концовка их диалога оказалась совершенно неожиданной.
По всему крейсеру внезапно завыли сигналы тревоги.
Оба, командующий флотом и начальник внешней разведки, одновременно повернули головы, уставившись на тактический монитор, который, словно по мановению какой-то силы вдруг прямо на глазах начал покрываться рябью засечек от энергетических всплесков, обозначающих возмущение метрики, какое обычно возникает при гиперпространственном переходе космического корабля в трехмерный континуум.