Вот что об этом говорит беспристрастный документ:
«Зам начальнику УНКВД АО капитану госбезопасности тов…
Сообщаю, что согласно приказа НКО ОТ 26 июня 1941 года за № 224 производится оплата личному составу партизанских отрядов из средств, отпускаемых совнаркомом Карело-Финской АССР, месячного оклада в следующих размерах:
Командир партизанского отряда 900 рублей,
Комиссар партизанского отряда 900 рублей,
Командиры взводов 600 рублей,
Политруки взводов 600 рублей,
Помощник командира взвода 230 рублей,
Командир отделения 190 рублей,
Старшина отряда 300 рублей,
Военфельдшер отряда 300 рублей,
Рядовой боец 20 рублей.
Кроме основных окладов на месяц выплачиваются полевые и территориальные:
Среднему и младшему составу полевых 25 руб., рядовому составу полевых 100, среднему командному составу полевых от 25 до 50 рублей. Зарплату получили рядовой и младший командный состав. Помощник командира отряда по оперативной части получает зарплату по месту работы в УНКВД АО по занимаемой должности.
Инструктор 1 отделения 4 отдела УНКВД АО (подпись)» [211] .
Другой вопрос, на котором следует остановиться, касается партизанской почты. Правила конспирации не допускали писания дневников и писем в диверсионно-разведывательных рейдах. Письма родным партизаны писали на базе, и весточки из дома получали также там.
Как организовывалась переписка бойцов рейдовых партизанских отрядов и диверсионных групп с родными? Происходило это следующим образом. Как только принималось решение о создании партизанского отряда, из 4-го отдела областного НКВД начальнику городской почты направлялось совершенно секретное письмо, в котором говорилось, что необходимо создать специальный почтовый ящик для корреспонденции партизанского отряда «Сталинец» (к примеру) и ключ передать представителю 4-го отдела НКВД товарищу такому-то [212] . Все письма шли только через 4-й отдел. Естественно, цензура была очень строгой. Через этот же ящик шли массовые запросы на розыск родственников. Значительное количество партизан и диверсантов были набраны из лагерей НКВД, а эвакуация разбросала родственников по всей стране, поэтому только НКВД мог установить их местонахождение.
Партизаны и диверсанты писали со своих баз не только родным, но и в партийные органы и органы НКВД с просьбой оказать помощь близким родственникам, которые терпели нужду в тылу и не могли добиться у районных бюрократов этой помощи.
Вот пример одного из таких обращений. От командира взвода Г. А. Герасимова из партизанского отряда «Вперед» в апреле 1942 года поступило заявление в областной комитет ВКП(б) Архангельской области и управление НКВД по Архангельской области, что его жена, живущая в Онежском районе, получает вместо хлеба зерно, а для ребенка не может добиться получения молока.
Сразу же из областного управления в Онежский райотдел НКВД идет письмо:
«Начальнику Онежского РО НКВД ЛЕЙТЕНАНТУ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ ТОВ. СИЗОВУ Г. ОНЕГА.
Нами получено заявление от Герасимова Г. А., члена ВКП(б), командира взвода партизанского отряда „Вперед“. Герасимов пишет, что его жена Шулятина Мария Александровна с ребенком 8 месяцев эвакуирована из Приозерского КФАССР. Со слов жены Герасимову якобы известно, что его жена получала хлебный паек зерном, а в последнее время выдача пайка зерном была прекращена, так как жена не работает. В связи с этим он обращался в райсовет Онежского района оказать материальную помощь, устроить жену на работу, обеспечить жену продовольственным снабжением, в частности, молоком для ребенка. Ответа не поступило.
Просим срочно проверить правильность заявления Герасимова и при подтверждении через соответствующие районные организации принять меры по оказанию единовременной материальной помощи.
Результаты проверки сообщите» [213] .
Начальник Онежского районного отдела НКВД быстро реагирует на запрос, проводит соответствующую работу и частично решает проблему:
«Сообщаем, что произведенной проверкой нами установлено, что жена партизана Герасимова Шулятникова Мария Федоровна действительно проживает в деревне Пятнино Чекузовского с/совета. Вопрос в части ее снабжения продуктами питания и выдачи пайка зерном устранен. В отношении снабжения ребенка молоком также с нашей стороны предложено председателю колхоза о выдаче молока на ребенка. Остальные продукты питания получает наравне со всеми при наличии последнего» [214] .
С началом военных действий на советско-финляндской границе разведывательно-диверсионные действия в тылу финских войск первыми развернули пограничники Ленинградского, Карело-Финского и Мурманского пограничных округов. После боев на линии границы пограничные части отступили на рубеж обороны войск прикрытия, где поступили в оперативное подчинение командования Красной Армии. Командиры стрелковых дивизий и корпусов, в чьих полосах обороны оказались пограничные части, стали создавать из пограничников небольшие диверсионно-разведывательные группы (ДРГ), которые засылались в тылы наступающих вражеских войск для ведения разведки и осуществления диверсионных актов. Как правило, группы пограничников в составе 5-10 бойцов ночью проникали в тыл противника, где «путем наблюдения, подслушивания и опроса местных жителей добывали ценные разведывательные данные, нередко устраивали на дорогах засады в целях захвата пленных, совершали диверсии — уничтожали мосты, телефонную связь, нападали на отдельные группы противника» [215] . Действовать ДРГ приходилось в районах, хорошо изученных пограничниками во время довоенной охраны границы, что значительно облегчало их задачу.
Нередко при пограничных частях создавались партизанские группы из числа местных жителей. Так, в первые дни войны при 72-м Олангском пограничном отряде Карело-Финского пограничного округа была создана разведывательная партизанская группа, в составе 13 человек, в основном из жителей поселка Лоухи и деревни Боровская. Руководил группой офицер-пограничник И. Д. Ткаченко. Первой боевой операцией партизан стала засада на западном берегу Пя-озера, занятом финскими войсками. К. В. Лукичев, ветеран 72-го погранотряда, писал об этом так:
«Группа, возглавляемая В.И. Петровым, уселась на плоскодонные лодки и под прикрытием мелких островов направилась на западный берег Пя-озера…
Высадка прошла благополучно. Став на землю, каждый почувствовал себя более уверенно. Люди осматривались, останавливались, как будто впервые попали на эту землю.