Мысленно фильтруя другие знакомые лица в зале, Уилл подметил там кое-кого еще — жен, мужей, а также близких друзей и подруг. Сидя за столиками, они держались слишком прямо, а стоя в компаниях, отодвигались на самую периферию беседы, словно собирались вот-вот улизнуть.
Наконец Уилл забрел в глубь помещения — в море крепких поцелуев и медвежьих объятий, комплиментов, вопросов и хлопков по спине. И к своему великому облегчению понял, что может вспомнить имена всех, кого он там видел, если не фамилии. Адреналин вовсю струился по его жилам. Кроме того, Уилл испытывал некий совершенно неожиданный кайф. Славно было стоять рядом с ними, улыбаться, смеяться и вспоминать. Уилл совершенно точно знал, что уже через час по большей части забудет, кто где живет, сколько у кого детей и кто чем зарабатывает себе на жизнь. Однако в данный момент куда важнее всей этой информации казался простой акт воссоединения.
Затянутый в уголок парой старых друзей, которые тоже писали для школьной стенгазеты, Уилл вдруг увидел, как к нему, маша обеими руками над головой, направляется Эшли. И громко расхохотался.
— Извините, ребята, — сказал Уилл, проскальзывая между ними и устремляясь к Эшли.
Эшли ткнула его кулачком в плечо.
— Дурень, — укорила она Уилла. На лице у нее застыла та самая лукавая улыбка, которая всегда безмолвно напоминала Уиллу о том, что Эшли для него значила. — Я тебе уже целый час машу.
— Я здесь всего три минуты.
— Все равно ты слепой. Мы все это время пытались привлечь твое внимание.
Эшли указала в сторону дальнего угла помещения, где Эрик сидел вместе с Дэнни Пламером и его женой. Еще с ними были эфирно-красивая Кэрри Клауссен, для которой Уилл еще в самом начале старшей средней школы придумал прозвище «Эльфочка», и Лолли-«Леденчик», чьей фамилии Уилл не помнил, а настоящего имени, кажется, вообще никогда не знал. Все они ухмылялись и с самым что ни на есть дурацким видом ему махали.
Эшли взяла Уилла за руку и буквально подтащила его к тому столику, где он первым делом поздоровался с Эриком. Дэнни встал, чтобы заключить Уилла в поистине медвежьи объятия — парнем он был дородным и запросто мог оторвать Уилла от пола. Целую минуту они искусно притворялись, будто не помнят, как же давно они друг с другом не виделись (на самом деле — ровно десять дней). Затем каждый из мужчин выдал другому комплимент на предмет того, как же дерьмово он выглядит и как же чертовски он за все это время постарел.
Наконец Уилл поцеловал в щеку Кейшу, жену Дэнни. А затем улыбнулся Кэрри, которая встала из-за стола, чтобы его обнять.
— Привет, Эльфи, — сказал Уилл, когда они закончили обниматься, заглядывая ей в глаза. — Очень рад тебя видеть.
— Я тоже ужасно рада, — ответила она, кивая и тем самым словно бы подтверждая свою искренность. — Только меня так больше никто не зовет.
— Кроме меня, — поддразнил ее Уилл. Затем его взгляд переметнулся на Лолли, чья смуглая кожа и лепные черты лица составляли такой разительный контраст с внешностью Эльфочки, что это всегда делало их статус лучших подруг еще более завораживающим. Две эти прекрасные девушки — теперь уже прекрасные женщины — просто не могли быть меньше друг на друга похожи. — Эльфи и Лолли. Для меня вы всегда так и останетесь Эльфи и Лолли. Вы непременно должны были держаться друг друга. Как неразлучные подружки, понимаете? Это всегда казалось так правильно.
Лолли рассмеялась.
— Однажды мы попробовали. Но не понравилось.
Уилл улыбнулся в знак признательности.
— Знаешь, не могу понять, морочишь ты мне голову или нет. Но если морочишь, пожалуйста, позволь мне и дальше верить в обратное.
Он нагнулся поцеловать Лолли в щеку.
Дальше последовала кратчайшая пауза, безмолвный момент неловкости, заполненный только музыкой, что играла в другом конце зала, а также странным чувством того, что в их компанию затесался некий призрак. Эльфи вроде как грустно на Уилла взглянула.
Она была там в тот день — в тот самый день, когда Уиллу предстояло жениться на Кейтлин. Эльфи была подружкой невесты. В жуткой панике и унижении Уилл тогда шутливо спросил, не желает ли она занять вакантное место. А Эльфочка лишь разрыдалась в ответ.
Теперь Уилл тепло ей улыбнулся и наклонился так близко, чтобы его больше никто не расслышал.
— У меня все отлично, — сказал он.
— Нет, это у меня все отлично, — поддразнила его Эльфи. — А у тебя… у тебя просто все хорошо.
— Уилл, что ты будешь? — спросил Дэнни. — Ты уже поел? Хочешь выпить? Что ты предпочитаешь?
Прежде чем Уилл успел ответить, что-то стукнуло его по затылку. Он резко развернулся и успел увидеть, как косточка от мараскиновой вишни отскакивает на пол. Коснувшись своего затылка, Уилл нащупал там чуть-чуть липкое место. Затем он стрельнул взглядом в сторону стойки бара и смог лишь рассмеяться.
— Погоди, — сказал он Дэнни.
Уилл решительно подошел к стойке, за которой Ник Акоста наливал по бокалу вина паре женщин — судя по всему, чьих-то жен. Как только эти самые жены удалились, Уилл похлопал ладонью по стойке.
— Эй, бармен! «Капитана Моргана» с кока-колой, пожалуйста.
Ник аж передернулся и бросил на Уилла умоляющий взор, от которого сморщился тонкий белый шрам, что тянулся от его скальпа через весь лоб и дальше по левой брови. Вид этого шрама мгновенно всколыхнул в голове у Уилла воспоминание о первом годе старшей средней школы, когда Ник, играя в баскетбол на школьном дворе, оступился, и сломанная ветка разодрала ему лицо. Да так круто разодрала, что когда Ник снова поднял голову, кровь уже залила ему все лицо, и все собравшиеся там парни смогли увидеть белую кость. Даже теперь, много лет спустя, учитывая буйную копну черных волос и темно-оливковую кожу Ника Акосты, этот шрам оставался сущим магнитом для глаз. Всякому, кто разговаривал с Ником, волей-неволей приходилось хотя бы разок на него взглянуть.
— Н-да, пряный ром. Ты по-прежнему пьешь эту гадость? — спросил Ник. — Просто не представляю, как тебя от нее не тошнит.
Уилл недоуменно на него глянул.
— Очень даже тошнит. А что, здесь нельзя?
Ник усмехнулся и начал смешивать выпивку, внимательно изучая Уилла.
— Как поживаешь, приятель? Давненько не виделись.
— Отлично поживаю. Не могу пожаловаться, хотя обычно это ни от чего меня не удерживает.
— А как насчет любви? — спросил Ник, приподнимая все ту же обезображенную шрамом бровь. Очень высокий, он словно бы нависал над Уиллом из-за стойки бара.
— Приходит и уходит, — ответил Уилл. Хотя их болтовня была легкой, ни к чему не обязывающей, он сказал чистую правду, как всегда бывало в его разговорах с Ником Акостой. Ник в их компании слыл мудрецом. Если у кого-то возникала проблема, все всегда обсуждали ее именно с Ником.
— Обычное дело, — отозвался Ник. — С другой стороны, кто знает, что судьба припасет для тебя в этот уикенд? К примеру, ты на нее хоть раз взглянул?