– Назад в бутылку, – прошептала я, захлебываясь кровью, и увидела, как его глаза еще больше расширились в муке, когда неумолимый ветер засасывал его вниз, в бутылку.
Я кричала, рывком вставляя пробку, и свалилась, хватая ртом воздух, противясь растущей чудовищной боли, прижимая обеими руками к сердцу его бутылку.
Несколько теней склонилось надо мной.
Темнота.
Я медленно пришла в себя, в мир, где гудели машины и звучали приглушенные голоса.
Я открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на мужчине, сидевшем рядом со мной и державшем в своей широкой ладони мою руку.
– Джо?
Это не голос Дэвида, не его прикосновения. Пятна света перестали вертеться, и сформировали осунувшиеся черты Льюиса. Он был бледен, на лице появились новые морщины, и следы как минимум однодневной бороды. Голову ему следовало бы помыть.
– Дерьмово выглядишь, – прошептала я, и его пересохшие губы разошлись в улыбке. Он был одет в больничную пижаму, одного из тех фасонов, которые не красят никого. Я, кстати, тоже. В моей руке торчала игла капельницы, в спине засела ноющая боль.
Память возвращалась вспышками, по частям. Глаза Дэвида. Звук выстрела. «Не убивай их». Воспоминания вызвали волну адреналина, которую подавили вводимые транквилизаторы.
– Дэвид – о боже, пожалуйста, скажи, что они не забрали его…
Он наклонился, открывая ящик тумбочки рядом с кроватью, и вынул синюю стеклянную бутылку. Вручил мне. Она была закрыта.
– С ним все в порядке, я… – Льюис вздрогнул и облизал губы, – я сохранил его для тебя.
– Какая задница в меня стреляла?
– Они не знали. Все, что они видели – охрана мертва, а хранилище взломано. Они не могли знать.
Я издала неуверенный смешок.
– Больно.
– Я знаю. – Он протянул руку и провел пальцами по моей щеке. – Ты два дня была без сознания.
Два дня? Два чертовых дня? Я напряглась, чтобы сесть, но лекарства, и Льюис, и слабость заставили меня лечь обратно.
– Кевин – он забрал Джонатана…
– Я знаю, – в голосе Льюиса звучало то же серебристое спокойствие, которым был так знаменит Мартин Оливер. – Джо, все в порядке. Они пустили бригаду по его следу. Они найдут его.
– Все не в порядке. – Льюис не понимал. Не мог понять. Он не знал, кто такой Джонатан. Чем владел Кевин. Мощь сильнейшего Хранителя в мире плюс чудовищная сила величайшего из джиннов… Они отправили бригаду? Они с таким же успехом могли послать девочек скаутов. – Мне нужно идти. Добраться до него.
Его сильные руки мягко толкнули меня назад.
– Ты никуда не пойдешь. По крайней мере, некоторое время.
Я сомкнула пальцы вокруг бутылки Дэвида и, прежде чем Льюис сумел остановить меня, вытянула резиновую пробку зубами.
Дэвид появился мгновенно, быстрее мысли, глядя на меня с другой стороны кровати. Он все еще был в панике и ярости, думая, что я умираю.
Его горячие глаза сверкнули в сторону Льюиса, повернулись ко мне, и потом он заключил меня в объятия.
Я и не подозревала, как замерзла, пока не почувствовала его тепло.
Дэвид шептал мне слова, которых я не знала – языки давно умерли, но интонации вечны. Любовь, страх, явное облегчение. Он поцеловал меня, поцеловал крепко, и я почувствовала, как растворяюсь в нем.
Когда он отступил, я осознала, о чем говорил Льюис. Настойчиво.
– Дэвид, тебе нельзя здесь находиться. Они не знают о тебе. Ты должен оставить ее Хранителям. Она получит лучший уход…
– Замолчи, – прошипел Дэвид, и я увидела, что они обмениваются напряженными взглядами. – Уходи. Ты ничего не сможешь для нее сделать.
Глаза Льюиса на мгновение выдали его, я вспомнила, что он лишен силы. Опустошен. Теперь он был не больше, чем любой обычный смертный, непосвященный. Дэвид сказал это буквально.
Льюис не мог меня излечить. Он не мог вообще ничего сделать, но держал меня за руку.
Я не могла даже представить, что он сейчас чувствовал, что это значило для того, кто обладал подобной мощью и лишился ее.
– Не говори так, – попросила я, разворачивая Дэвида обратно ко мне. – Он мой друг. Всегда был.
Мои слова несколько ослабили мрак в глазах Льюиса, наконец-то. Он подарил мне слабую бледную улыбку.
– Итак… скажи мне как другу… насколько велики мои неприятности?
Он начал отвечать, но в следующую секунду послышались шаги, звонко отдающиеся от плитки, а затем белый занавес у моей кровати отодвинулся со скрежетом металлических колец, впуская делегацию, стоявшую за ним. Я поняла, что нахожусь в знакомой комнате. Той же самой, где я исполняла приват-танец для доктора, сейчас стоявшего в углу со скрещенными на груди руками. Выглядел он не слишком счастливым. Рядом с ним стоял усталый изможденный Пол Джанкарло. А рядом с ним Мэрион Берхерт.
Дэвид отпустил меня, вставая. Защита и защитник. Я взяла его руку и тихонько сжала.
– Успокойся, Дэвид. Это друзья.
На самом деле я не была в этом уверена, но в сражении не заинтересован никто. Дэвид был спокоен – внешне – но я чувствовала напряжение, с которым он сжимал мои пальцы.
– Друзья, – мягко повторила Мэрион. – Я вижу. Ты строишь далеко идущие предположения.
– Я полагаю, вы не стали бы меня спасать, если бы не думали, что это стоит затраченных усилий. – Это была слишком длинная речь. Я задохнулась в конце фразы.
Мэрион бросила взгляд на Пола, стоявшего, засунув руки в карманы. Он выглядел непроницаемо. И поскольку он не изъявил желания сделать комментарий, она продолжила:
– Тот мальчик. Кевин. Ты утверждаешь, что это он был виноват во всех… беспорядках?
– Понятие вины имеет широкое значение. Если ты спрашиваешь, убивал ли он людей, то – да, убивал. И у него под контролем очень мощный джинн. Не говоря о паре бутылок с изолированными. – Я должна была сделать паузу для того, чтобы выровнять дыхание. Тупая боль в спине сменилась пылающей. – Он собирался в Лас-Вегас. Вы в курсе?
Мэрион кивнула.
– Да. Но нам нужно точно знать, насколько он силен. Ты можешь нам сказать?
Я могла. Но совсем не была уверена, что должна это делать. Мои колебания заставили Пола вздохнуть и выйти вперед.
– Джо, черт возьми, мы потеряли достаточно людей. Не говоря о пятнадцати джиннах. Не крутись вокруг да около. Мне не нужны новые жертвы.
Я почувствовала, как головная боль начинает вгонять раскаленный штырь мне между глаз.
– Вы уже потеряли бригаду, так?