На вершине стены Старк собрал свой отряд — Клетект, двадцать тарфов и собаки — и направился с ними к воротам.
Собаки забыли об унижении, которое принесли им ремни. Ими овладело возбуждение.
Много мозгов, Н’Чака. Чересчур много. Все с ненавистью. Все красные.
На площади, где в уши им грохотали тараны, собаки Юронны сказали:
Пришли существа. Там, на стене. Собаки тоже.
Собаки?
Да.
Мастер Собак погладил их грубые головы.
Хорошо, — сказал он, — Очень хорошо.
Он известил Бендсменов-капитанов, что нападающие находятся на стене, и отдал приказ своим помощникам и ученикам. Все они были Бендсмены, только низшего и самого последнего ранга.
Все они вымотались. Страх делал учеников почти бесполезными. Но скоро все это будет кончено…
Мастер не стал звать юров. Собаки-предатели убьют их раньше, чем те успеют послать стрелу или бросить копье. А капитаны нуждались в людях.
Он сказал своей любимице:
Атакуй собак, Мина…
Предупреждающе рыча, Мина пошла вперед.
На стене Джерд внезапно сказал:
Н’Чака, они идут убивать…
Старк достаточно продвинулся по стене, чтобы видеть вершину северной башни. Его воины хлынули на стену при помощи сильных рук тарфов.
Старк спустился по каменным ступеням и оказался на улице с Клетектом и двадцатью тарфами. Собаки плакали, опустив головы.
Мастер Собак в гневе… — сказал Джерд.
На них нахлынули воспоминания: прошлые времена, игры с братьями, высшее существо, отдающее приказы и внушающее почтение — единственное чувство, близкое к любви, которое способны были испытывать собаки.
Он хочет нас убить, — сказала Грит.
Каким образом?
Собаками. Своей большой шпагой.
Они хотят убить Н’Чаку, — сказал Джерд.
Н’Чаку не убьют, — сказал Старк и добавил презрительно: — Оставайтесь, если боитесь Мастера Собак. Н’Чака будет сражаться за вас.
Старк знал, что у него в любом случае нет выбора. Но он чувствовал себя ответственным за этих телепатических чудовищ, которые стали его помощниками. Он сознательно повел их к измене хозяевам, понимая, что они не ведают, что творят. И они шли и шли за ним — теперь они принадлежали ему, и его долг — сражаться за них. И он пошел в глубь улицы. Он знал, что собаки Юронны найдут его, и хотел, чтобы это произошло как можно дальше от людей Малых Очагов.
Джерд зарычал, затем залаял. Ему вторили Грит и остальная стая. Они бросились за Старком, и страшный вызов летел впереди них по молчаливым каменистым улицам, где слышались только удары тарана.
Собаки Юронны услышали. Молодые застонали — кто от страха, кто от возбуждения. В них поднялась еще незнакомая ярость. Старые подали голос, их глаза горели смертельным огнем. Пришлые собаки были чужаками, вторгшимися на их территорию, — рычащая стая с незнакомым вожаком, который не был ни собакой, ни Бендсменом.
Убить! — сказал Мастер Собак.
И они показали, что сделают это с радостью.
Улицы были здесь не слишком завалены — каменные здания устояли против ветра и огня. Две группы быстро сближались. Мозги собак вели их к встрече.
В противоположность Старку Мастер Собак хорошо знал улицы. Он заговорил. Его помощники и ученики заставили собак остановиться. Перед ними была маленькая площадь. Перекресток. Там сходились четыре узкие улицы.
Мастер Собак ждал.
В одной из четырех улиц, идущих от стены, Джерд бросил:
Там! — и побежал на площадь.
Девять собак бежали, опустив головы и взъерошив шерсть. Н’Чака мог бы их удержать, но он займется собственной битвой.
Когда Северные Псы дерутся между собой, они пользуются всем оружием, которое у них есть. Страх не убивал Северных Псов, но он помогал им ранить и загонять в угол — сильнейший против сильного. Сначала собаки Юронны не бросали страх против вторгшихся собак. По приказу Мастера они бросили страх целиком против чужого вожака.
Н’Чака изо всех сил пытался устоять против него на ногах… чтобы жить и дышать.
Бейте их! — приказал Мастер собакам.
И собаки Юронны бросились на пришельцев.
Двадцать четыре против девяти на маленькой площади. Двадцать четыре собаки окружили девятерых и своими телами выжали их в переулок. Все смешалось. По крайней мере, тарфы не могли отличить своих от чужих.
Мастер Собак шел следом за ними, подняв шпагу. Он знал каждую из своих собак, как собственную руку.
Три собаки Юронны со старой Миной во главе выскочили из бурлящей массы на улицу, где их встретили тарфы, прижимавшиеся к стенам. Клетект стоял рядом со Старком. Своей шпагой он отбил первое наступление собак, а Старк в это время восстанавливал дыхание, глядя невидящими глазами и обливаясь потом.
— Для сражения нужно больше места, — сказал Клетект. Страх на него не действовал, но когти и клыки имели влияние и на него. Мощной рукой он потянул Старка. — Пошли, мы тут обойдемся без тебя.
Собаки возобновили атаку: две бросились отвлекать Клетекта, а Мина прыгнула прямо на Старка.
На площади шпага Мастера Собак не знала отдыха, она поднималась и опускалась. Старк видел ее приближение, приближение смерти. Он чувствовал ее, слышал. Он взмахнул своей шпагой.
Джерд, убей Мастера Собак, или он убьет нас всех! Убей!
Мастер Собак, окружив себя своими подопечными, вновь взмахнул шпагой. Джерд, окровавленный, чувствуя, как звенит в его мозгу приказ Н’Чаки, увидел занесенную над ним шпагу и преодолел запрет…
Мина закричала почти по-человечески, когда прервалась древняя мысленная связь. Она обернулась с рычанием, но Старк молниеносно проткнул ей горло довольно неловким ударом, потому что смертельный ужас все еще держал его в своих руках. Затем он шагнул вперед, созывая своих собак, которые в дикой и торжествующей ярости бросались на собак Юронны, чувствуя, что смерть Мастера Собак лишила тех поддержки и силы.
Собак Юронны было больше некому вести, не было больше громкого и твердого голоса, который звучал в их мозгу с тех самых пор, как только они открыли глаза.
Этим голосом стал голос Старка:
Вернитесь в свои конуры! Вернитесь, или мы вас убьем!
Собаки Юронны умоляли помощников Мастера о помощи. Но помощники умолкли навсегда. Джерд узнал, как легко убивать Бендсменов…
Вернитесь домой! Идите!
Ученики давно уже убежали. Собаки Юронны остались одни. Вторгшиеся собаки и их странный вожак яростно сражались, и с ними вместе сражались существа, существа нечеловеческие, на которых не действовал страх и которые размахивали шпагами.