– Лошади уже отдохнули. Если сейчас не выехать, до темноты не доберусь, – пояснил Нозиков.
В дверях возник бородатый кучер, за которым маячил офицерский денщик со своей красной рожей. Денщик встретился взглядом с Орловым, широко улыбнулся и зачем-то кивнул:
– Прошка! Поехали!
– Поехали так поехали, – пожал плечами кучер.
– А это как же? – Орлов кивнул на оставшиеся бутылки.
Шампанского было жаль. Однако оставлять на долгое время в одиночестве супругу тоже не хотелось. Мало ли что случается в жизни? Без того поездка и устройство кузена заняли гораздо больше времени, чем думалось вначале. И потом, дома можно будет принять немного наливки. Конечно, не французское вино, но все-таки веселит душу и разгоняет мрачные мысли.
– Всенепременно в другой раз, – ответствовал чиновник, высматривая, куда делся цилиндр.
– Вы меня обидеть норовите?
– Полно. Да что вы? Знакомство с вами было приятнейшим событием последних лет моей жизни. – Самое любопытное – Нозиков не лгал. Шесть выпитых совместно бутылок шампанского стоили девять рублей. Чуть ли не месяц можно жить даже в столице, снимая более-менее благопристойную квартиру и неплохо питаясь. Разумеется, если не иметь при себе жены и не увлекаться кутежами. А ведь отставной чиновник не заплатил за выпитое ни копейки! Конечно же, гусар – милейший человек и общение с ним – одно удовольствие. – Но поймите… Мне не хотелось бы лишнюю ночь оставлять супругу в одиночестве. Бывают, знаете ли, варианты…
– Так вы ревнивец? – рассмеялся Орлов и шутливо погрозил пальцем. – У вас что, гости?
– Никого. Однако вдруг кого черт занесет, – невольно помянул нечистого Нозиков. – Понимаете ли, Полина молода, неопытна, а береженого и Бог бережет.
– Тогда поезжайте, – смилостивился гусар.
Поехать как раз не удалось. Едва бричка с усевшимся в нее отставным статским советником тронулась с места, как левое заднее колесо отделилось от нее и самостоятельно покатилось прочь. Экипаж немедленно завалился на сторону, и не ожидавший подобного афронта Нозиков вывалился в пыль.
– Прошка! – взревел он.
Кучер подскочил, поднял барина и стал заботливо отряхивать, как мамаша непутевого сыночка.
Вышедший проводить компаньона Орлов едва сдержал улыбку.
– Что с вами, Борис Николаевич? Не ушиблись часом?
Нозиков посмотрел на гусара с вполне понятным подозрением, однако на молодом лице поручика было написано только сочувствие.
– Кажется, нет. Прошка! Что с бричкой?
– Не ведаю, барин. Как распрягал, все было хорошо. – Кучер невольно вжимал голову в плечи в ожидании вполне возможных побоев.
– Это судьба, – изрек Орлов, попыхивая трубкой, и вдруг совершенно неожиданно предложил: – А хотите, я вас доставлю до места? В полк все равно рановато, а так хоть продолжим знакомство на время пути. Правда! Аполинарий домчит мигом…
Предложение было заманчивым. Действительно, не ночевать же на станции! Зная же неторопливость Прошки…
Ах, что за милейший человек этот гусар!
– С удовольствием, Александр Александрович! Приглашаю вас навестить мое скромное жилище. Заодно и с супругой познакомлю. Очаровательная женщина. Да и отведаете моих наливок и настоек. Ключница у меня в сем важном деле – талант.
Дорога пролетела незаметно. То ли Аполинарий действительно был мастером своего дела и гнал коней быстрой рысью, то ли причиной тому была дружеская беседа, перемежаемая возлияниями, но едва кончилось шампанское, как впереди вырос барский дом. На скромное жилище он не походил, но так даже и лучше.
– Прошу! – гостеприимно предложил Борис Николаевич.
Правда, еще вопрос, смог бы он сам зайти на высокое крыльцо, если бы не поддержка гусара. Но это уже дело житейское.
Вышедшая в гостиную Полина вздрогнула при виде приехавших, однако тут же сумела справиться с невольным замешательством.
– Моя супруга, – Борис Николаевич повел в сторону жены рукой, но пошатнулся и был подхвачен Орловым. – А это – мой друг Александр Александрович.
Гусар благоговейно припал к ручке Полины и успел тихо, так, чтобы кроме женщины никто не расслышал, шепнуть:
– Готов сойти с ума и пасть к вашим ногам…
Сзади раздался грохот. Лишенный поддержки Борис Николаевич попытался сесть на стул, но промахнулся.
Полина взглянула на Александра и осуждающе качнула головой. Только глаза ее говорили при этом совсем другое.
– Накрывайте стол. Надо отметить знакомство, – заплетающимся языком проговорил хозяин, общими усилиями водруженный на стул.
Его еще хватило на одну рюмку настойки, после чего отставной статский советник ударил стоявшую перед ним тарелку лбом и тихонько захрапел.
Дворня подхватила барина и унесла в его спальню.
– Много выпили? – поинтересовалась Полина.
В карих глазах играли бесенята.
– Ерунда. Я же не знал, что вашего мужа так разморит, – пожал плечами гусар.
Сам он выглядел фактически трезвым. Лишь чуточку выделялся шрам на щеке да взор был мутноватый. Но, может быть, не от хмеля, а от чего-нибудь иного?
– Вам сейчас покажут вашу комнату. Вы ведь желаете отдохнуть? – Полина сделала знак слуге.
– Помилуйте, в такой чудесный вечер – и спать? – возразил Орлов.
– Если хотите, спуститесь в гостиную. Я собралась немного помузицировать перед сном, – Полина со значением посмотрела на Александра.
– Услышать вас…
До музыки не дошло. Едва прислуга вышла, как Орлов припал к ногам Полины.
– Поручик, что вы? Вы же меня скомпрометируете! – пыталась возражать та, хотя ее руки с нежностью ласкали волосы офицера. – Разве так можно?
– А как, если я схожу без вас с ума и с вами тоже? – с напором спросил Орлов. – Вы самая… Я так хотел видеть вас…
А дальше слов не хватило. Да они и не слишком требуются, когда говорят губы и руки…
– Вы уж не давайте спуску моему племяннику. По себе знаю – поблажки в таком деле недопустимы. Пусть не опозорит фамилии в час испытаний. – Лопухин приподнял бокал с шампанским, предлагая Кондзеровскому последовать его примеру.
Необходимые бумаги были выправлены быстро. Граф де Ламберт с готовностью пошел князю навстречу, и зачисление состоялось без каких-либо проблем. А вот нужные сведения у шефа полка вытянуть не удалось. Вдобавок, Лопухину приходилось быть осторожным, пытаться выведать все окольными путями да случайными вопросами. Граф лишь пожимал плечами и уводил беседу прочь на сугубо отвлеченные темы или же говорил настолько в общих словах, что ничего полезного Лопухин почерпнуть не смог. Полезного – в части записок. Про саму службу Ламберт говорил подробно, не скрывая трудностей и всячески подчеркивая роль полка в прошедшей кампании.