Он приготовился к мучительной смерти, прикидывая, что лучше: проломленный череп или сломанная шея, и поэтому крайне удивился, когда боль расцвела в противоположной части его тела. Прежде, чем он сумел выяснить, а что же, собственно, произошло, левая рука во что-то вцепилась, и Корран изобразил изумительной красоты кульбит. Спустя еще некоторое время он обнаружил, что лежит на животе на плоскости «крестокрыла», размышляет о вечном и ждет, когда же утихнет боль в пострадавшей части тела.
Сверху бранился астродроид. Корран потер рукой зад. На самом нужном месте был выдран нехилый клок.
— Да, Свистун, мне действительно повезло, что ты такой ловкий. Спасибо, что поймал меня. Только в следующий раз, пожалуйста, хватай за комбинезон, а не за то, что под ним.
Раздраженный ответ астродроида Хорн решил проигнорировать. Гораздо больше его интересовал вопрос — а сможет ли он нормально сидеть? Мог, но не очень.
— Ну, мне все еще нужен ключ или как? Астродроид пропел несколько нот, довольно удачно подражая вздоху.
— Значит, нужен. Надо было хватать его, а не меня. Я еще могу самостоятельно забраться обратно, а ключ этой возможности лишен.
Ловко съехать вниз по фюзеляжу, подражая командиру… Нет, спасибочки, уж лучше он просто спрыгнет с плоскости вниз. Вот сейчас свесит ноги и спрыгнет. И тут до него дошло, что он не слышал, чтобы инструмент лязгнул об пол. Очень странно.
— Я так понимаю, это твое?
Внизу стояла русоволосая девушка и с милой улыбкой протягивала Хорну гаечный ключ.
— Ага. Спасибо.
Девица ловко забралась к нему.
— Помощь не требуется?
— Нет, я, знаешь ли, справляюсь… чтобы ни утверждал мой дроид.
— Ладно, — девица вручила Коррану инструмент. — Меня зовут Луйяйне Форж.
— Я знаю, я тебя видел.
— И летал против меня на тренажере, — она прислонилась к краю кабины, провела пальцем по бело-зеленой надписи, возвещающей, что данный «крестокрыл» является собственностью сил безопасности Кореллии. — Ты сбил «Королева».
Корран тщательно нацелился гаечным ключом в двигатель.
— По чистой случайности. Навара Вен к тому времени снял его защиту. Так что это его победа, не моя. Ты тоже была ничего.
Глаза у нее были светло-карие с золотистыми точками.
— Наверное. Но у меня есть вопрос.
— Не стесняйся. — Хорн попытался устроиться поудобнее. Не вышло.
— Ты так жестоко обошелся с моим кораблем, потому что это было частью упражнения или по какой-то иной причине?
— Иной причине? — смысл разговора ускользал от него.
— Мне просто интересно, — после заминки пояснила Луйяйне, — ты имеешь что-то против меня, потому что я с Кесселя?
Корран недоуменно заморгал:
— Я должен иметь что-то против тебя? Или Кесселя?
Луйяйне коротко рассмеялась и постучала костяшками по фюзеляжу «крестокрыла».
— КорБез. Вы же ссылаете людей на Кессель. По вашему мнению, каждый на Кесселе — либо заключенный, либо контрабандист, которого нужно поймать и сделать заключенным. Хочешь сделать вид, что когда заключенные и контрабандисты освобождают планету от импов, тебе нет до этого дела?
Гаечный ключ был готов к повторному вылету. Хорн сунул инструмент в самое безопасное место и примиряюще поднял руки.
— Подожди минуточку, не слишком ли много голословных заявлений?
— Скажи-ка, ты что, не знал, что я с Кесселя? Отмалчиваться было наибольшей глупостью.
— Н-ну… знал.
— И скажи-ка, тебе не было до этого дела? — она прожгла Хорна взглядом.
— Честно? Никакого.
Беседа приобретала редкостное сходство с допросом и начинала тяготить Коррана. Он не привык быть в шкуре допрашиваемого.
— Так ли?
Она не поверила. И джедаем быть не надо, чтобы это понять. Голос у девицы был злой. Это Корран как-нибудь переживет, не встречал он еще контрабандиста или преступника, который был бы спокоен в его присутствии. Но еще Луйяйне было больно, и поэтому Хорну тоже было больно и неуютно.
— С чего ты взяла, что твое происхождение настроило меня против тебя?
— С того, как ты себя ведешь, — голос ее стал мягче, но не особо. — Ты держишься особняком. Ни с кем не общаешься, если не считать нескольких пилотов, которых ты считаешь себе ровней. Ты вечно подсматриваешь, подслушиваешь и судишь нас. Это все замечают.
— Послушайте, барышня!.. Луйяйне, ты делаешь парсек из микрона!
— Не думаю. И не хочу, чтобы меня судили за то, в чем нет моей вины, — она гордо вздернула подбородок. — Мой отец добровольно отправился на Кессель, он был офицером по реабилитации, помогал осужденным вернуться в общество. Моя мать была одной из его подопечных. Они встретились, полюбили друг друга и остались на Кесселе. Они по-прежнему там, с моими братьями и сестрами. Они — хорошие люди, они просто помогают другим. И тебе, между прочим, тоже облегчают жизнь.
Она ждала от него ответа, которого у него не было. Корран тяжко вздохнул.
— Мне бы очень хотелось, чтобы таких людей, как твои родители, было побольше. Но даже если бы я все это знал раньше, это ничего бы не изменило.
— И Кессель тут ни при чем?
Он собирался легко и весело отпереться, но прикусил язык.
— Может быть, но только может быть, — медленно произнес он, — при чем. Наверное, я решил, что раз ты с Кесселя и умеешь летать, значит, ты контрабандист, и мне было важно летать лучше тебя.
Луйяйне кивнула, но на ее лице не появилось ожидаемого триумфа.
— В это я верю. И даже могу понять. Но ведь существует и еще одна причина, верно?
— Слушай, мне очень жаль, что я тебе на тренажере наступил на любимую мозоль, но у меня сейчас действительно нет времени говорить об этом.
— Времени или желания?
Над их головами чирикнул Свистун.
— Не лезь! — Корран чуть было не двинул разговорчивого астродроида кулаком. — Но вы же не будете распространяться об этом, мистрисс Форж?
Девушка отрицательно покачала головой; она рассеянно улыбалась.
— Если бы ты зашел так далеко во время допроса, то остановился бы?
Корран фыркнул.
— Разумеется, нет!
— Тогда объяснись, — Луйяйне ждала продолжения его речи.
Не объясняться ему хотелось, а постучать головой о фюзеляж. Но когда девица уставилась упрямым взглядом и не желает отворачиваться, ничего не поделаешь. Хорну был знаком этот взгляд. Его напарник по КорБезу Йелла Вессири периодически вытворяла такое, особенно, когда хотела уладить очередной конфликт в отделе. Она кого угодно могла довести до белого каления, что уж говорить о Корране с его легковоспламеняющимся характером. Похоже, Луйяйне в совершенстве обладала аналогичной способностью.