— Тут есть одно правило, — невозмутимо сказал он. — Если мы бьем импов, стража бьет старика.
Корран хватал ртом воздух, будто выброшенный на берег сандо. Он кивнул, и Урлор поставил его на ноги. Иан наблюдал за происходящим со спокойным достоинством постороннего наблюдателя.
— Подобного больше не повторится, сэр, — отчеканил Корран.
— Ты ретивый парень, очень ретивый, — Иан деликатно покашлял в кулак. — Собственно, именно генерал сообщил нам, как твоя эскадрилья была разбита при Борлейас. О вашем последующем возвращении и победе он из скромности умолчал.
Деррикот презрительно фыркнул.
— Останься я на Борлейас, там было бы больше трупов мятежников.
— Не уверен, — тут же встрял Хорн. — А что до Корусканта, то как ни крути, а планета сейчас принадлежит нам. Может быть, мир и болен, но в наших руках ему лучше, чем когда-либо было в ваших.
— Складно поешь, пташка, — улыбнулся имперец. — Сомневаюсь, что умирающие думают точно так же.
— Сомневаюсь, что умирающие винят в своих бедах повстанцев.
Деррикот хохотнул; толстый рыхлый живот, выпирающий изпод туники, колыхнулся.
— Знаешь, мне все равно, кто кого обвиняет. Когда пишется история, на такие мелочи не обращают внимания.
Иан поднялся на ноги, довольно легко и проворно.
— Оставим этот спор историкам, генерал, вы согласны?
— Когда я выйду отсюда и займусь мемуарами, я вспомню о вас, Иан, — Деррикот согнулся и пыхтя полез в слишком узкое для него отверстие. На короткое мгновение Корран даже подумал, что толстяк застрял. Он с трудом удержался, чтобы не дать имперцу пинка. Но Деррикот все-таки вылез наружу и тут же сунул голову обратно.
— Чуть было не забыл, зачем приходил, — сказал он. — Готова свежая партия.
— Спасибо. Я пошлю Урлора, он организует вам в помощь ребят, — старик кивнул бородатому здоровяку.
Сетте тоже полез сквозь проход, вынудив Деррикота отступить. Иан улыбнулся в бороду.
— Генерал у нас новичок, но уже доказал, что в биохимии ему равных нет. Он позволил нам предаваться давно забытому удовольствию.
— И вы пьете то, что он варит? Иан безмятежно пожал плечами.
— Он сам выпивает столько своего зелья, что будь оно ядовитым, давно был бы мертв. Он гордится, что служил Империи, но несколько смущен своим нынешним положением. Он считает, что выполнил все требования начальства, но Снежная королева с ним не согласилась.
— Могу лишь позавидовать, сэр. Я вот вообще не знаю, почему я здесь очутился.
— Это временное пристанище. У нас тут много таких, кого потом куданибудь переведут целым гуртом. Запомни, Корран Хорн, здесь много приличных людей и далеко не все они из Альянса. Многие служили Империи, а не Палпатину.
Корран кивал, не вслушиваясь в слова. Он услышал лишь то, что его волновало: — То есть нас никогда не найдут…
Иан провел кончиками пальцев по плетеному шнуру, стягивающему его длинные волосы.
— Я пытался вычислить, сколько времени здесь нахожусь, получилось лет семь — стандартных, естественно, — и меня еще никто не нашел, — он рассмеялся, весело, заразительно и совсем не похоже на безумного Деррикота. — Тут существует только завтра.
Корран со вздохом вновь осмотрел убогую каменную каморку.
— Урлор познакомил меня с правилом номер один. Есть и другие?
— Мы делаем то, что нам говорят, и тогда, когда говорят. Рацион здесь не шибко разнообразный, но, в общем, никто не голодает. Я думаю, где-то здесь есть агрокомбинат, хотя никто из нас его не видел. Может быть, его обслуживают заключенные не такого высокого статуса, а может быть, дроиды. Охраняют нас тщательно. Может, тут и есть более суровые места, но я их не видел.
— И что нас заставляют делать?
— Тяжелую ручную работу, — старик продемонстрировал худую, но крепкую руку. Корран признал, что Иан, похоже, сильнее его. — Большие камни нужно сделать маленькими, маленькие превратить в гравий, а гравий переместить из одного места в другое. Отупляющий скучный труд. Надежды разбиваются, а дни становятся похожими один на другой. Некоторые сходят с ума.
— А некоторые убегают…
— Ну, не настолько сходят с ума, сынок.
— Что, никто и не пытался?
— Многие пытались, никому не удалось.
— Насколько вам известно.
Иан открыл было рот, как будто собирался возразить, потом закрыл его и кивнул.
— Да, насколько мне известно. Но с тех пор, как я здесь, никто не сбежал.
— А те, кто пытался, они возвращались?
— Частично, — старик указал куда-то в глубь катакомб. — У импов есть пещера, они хоронят там своих мертвых. Мы уносим своих мертвецов в шахты и хороним их там.
— Значит, сбежать нельзя, — приуныл Корран. Иан подмигнул ему, понижая голос до заговорщицкого шепота: — Я не говорил, что нельзя. Я сказал, никому не удавалось.
Корран повеселел.
— Я — из Разбойного эскадрона, сэр. А Ведж обожает повторять, что невозможное — это как раз то, чем мы занимаемся с большим успехом.
Иан хлопнул его по плечу.
— Жаль, что я не знал твоего деда. Если у него такой внук, уверен, мы с ним поладили бы.
— Ему бы вы тоже понравились, сэр. И я сделаю все, чтобы выбраться отсюда, даю слово.
Старик опять улыбнулся.
— С того самого мгновения, как я увидел тебя, я в этом не сомневался.
Ведж никогда не любил парадную униформу, но сейчас он чувствовал себя в ней точно в ловушке. Ни разу во время сражения с Империей он не чувствовал себя загнанным зверем, даже на Йавине, когда они узнали о приближении Звезды Смерти, даже на Хоте, когда имперцы начали высадку. Сейчас о сражении вообще речи не было. Ведж не рассматривал прокурора как вражеского пилота, хотя что-то подсказывало ему, что к концу дачи показаний ему захочется пристрелить Халлу Эттик. Но о победе можно было и не мечтать. Бой шел на ее территории и по ее правилам, которые она знала досконально, а он даже не понимал. Думать о' победе в суде над Халлой Эттик так же глупо, как вообразить, будто она сможет взорвать его истребитель.
Речь сейчас шла о выживании. Задача была проста: спастись самому и спасти Тикхо.
Непонятно было только, как ее выполнить.
Прокурор отвела-таки взгляд от персональной деки. Что она там высматривала? Его звание, что ли?
— Коммандер Антиллес, каким образом вы оказались на Корусканте еще до того, как прибыли наши войска?
Интересно, она специально так формулирует вопросы, чтобы любой ответ на них казался глупым или фальшивым? Ведж ничего не понимал. Он чувствовал фальш. Когда родители оставляли его на попечение сестры, та за неимением другой аудитории оттачивала на нем актерское мастерство. И теперь Ведж даже с закрытыми глазами мог отличить истинные чувства и фразы от талантливо наигранных.