Тайриссе не понравились его доводы, но ей пришлось признать, что они звучат разумно. Келесу самому они не нравились, но он был рад, что воины согласились взять его с собой.
— Со мной все будет прекрасно. Вирук не смог меня убить, так что, думаю, и эта тварь не сможет.
Спали они мало и, проснувшись, приступили к завтраку, который был, мягко говоря, довольно скромным. В Теларунде считали неразумным тратить еду на мертвецов. Келес ничего не имел против размера своей порции каши — она была какой-то водянистой, и сварена из незнакомого ему странного красно-синего зерна. Этот цвет и лишние пальцы или даже дополнительная пара лап у некоторых кошек в деревне напоминали Келесу, что они уже добрались до мест, которые изменила магия.
У него засосало под ложечкой, и не только из-за невкусной каши.
Наконец они отправились в сторону крепости. Келес надеялся, что выглянет солнце и они смогут согреться, пока преодолевают путь длиной около двух миль через золотые поля. Но наступивший день оказался пасмурным, и вскоре пошел холодный дождь. Моравен заметил, что дождь прибьет пыль, но, на взгляд Келеса, это преимущество плохой погоды было чересчур маленьким по сравнению с ее недостатками.
Холм, на котором стоял Ксонкиркан, окружала узкая стена длиной около пятидесяти ярдов. Когда-то стена достигала в высоту десяти-двенадцати футов, но теперь была почти разрушена. Местные жители годами выламывали из нее камни для своих построек. Флигель во дворе, где могло разместиться войско, сохранился неплохо; правда, крыша отсутствовала. Внушительное основное здание — высотой около тридцати футов, венчавшая гребень холма, когда-то явно служила прибежищем черным воронам. Их помет пестрел на серых камнях. Но теперь, как показалось Келесу, вороны покинули крепость. Он сделал вывод, что чудовище распугало птиц; добраться до них оно не смогло бы, даже будучи вдвое больше, чем описывали очевидцы.
Посередине между башней и главным входом в стене зияла темная дыра. Через нее, очевидно, и вылезало чудовище. Низкие облака повисли над крепостью, окутав ее туманом. Они подходили все ближе, и с каждым шагом становилось понятнее, что отверстие в стене огромно. Чудовище было явно больше, чем хотелось думать.
Из-за тумана на расстоянии больше дюжины футов ничего не было видно. Тайрисса первой перелезла во внутренний двор через пролом в стене. Все они двигались с предельной осторожностью. Попав внутрь, Келес осмотрел руины и, пригнувшись, указал на ближайший блокгауз.
— Здесь, скорее всего, располагалась кладовая. Отсюда должны идти тоннели вниз, к конюшням, и дальше заворачивать налево, вот за этот угол. Где-то там располагается главный коридор, по которому воины могли прямо на лошадях выезжать во двор. Выход, должно быть, не меньше дыры в стене.
Кирас поднялся и двинулся в сторону кладовой. Он обогнул огромный камень, вывалившийся из стены, и тут из-за него появилась голова черной змеи. Гривастая голова поднялась на высоту не меньше девяти футов, туловище было обхватом с ногу Келеса. Змея зашипела и подалась назад. Прежде чем она бросилась на него, Кирас выхватил меч из ножен и взмахнул им. Серебристо сверкнув, меч описал широкую дугу и разрубил змею пополам с такой легкостью, словно она и сама состояла из окутывавшего ее тумана. Голова покатилась по камням, а нижняя половина туловища забилась в судорогах, истекая кровью.
Кирас отскочил. И его меч, залитый кровью, и накидка — в тех местах, где на нее попали брызги, — дымились грязно-серым. Келес почувствовал жжение на правой щеке и смахнул капли змеиной крови пальцами. Руку защипало, но он подавил желание сунуть пальцы в рот.
Кирас сорвал накидку, краем подола вытер испачканное лезвие и отшвырнул прочь испорченную одежду. Убрав меч, он коротко рассмеялся:
— Скажите, Мастер Грист, как получилось, что ваш хваленый танатон не смог с этим справиться?
Боросан нахмурился.
— Он должен был справиться. И он должен быть уже здесь, снаружи, если бы это была та тварь, за которой он охотился.
Юный воин фыркнул.
— Приберегите магию для мышеловов, — у вас они отлично получаются. Чудовище мертво; мы выполнили обещанное.
Учитель Кираса опустился на одно колено.
— Ты ошибаешься, Кирас.
— Почему? Именно так крестьяне и описывали эту тварь в разговорах с Келесом, — хотя они малость и преувеличивали. Эта змея была достаточно крупной, чтобы уносить и овец, и людей.
— Верно, но взгляни-ка сюда. — Моравен указал на обрубок туловища с видневшимся позвоночным столбом: тоненькой трубкой в окружении хряща. — Унести человека или овцу она, вполне вероятно, могла, но вот проглотить — явно нет.
Кирас сдвинул брови.
— Ну, возможно, она питалась наподобие пауков. Выпускала в добычу ядовитую слюну, а потом высасывала растворившуюся плоть.
— Или же, — тихо проговорил Моравен, поднимаясь с колен, — это детеныш кого-то, кто несколько побольше размером.
Земля под их ногами дрогнула и загудела, — словно обломок скалы откололся от вершины башни и упал во двор. Это повторялось снова и снова, звук все усиливался. Невольно на ум Келесу пришло видение куда более огромного существа, скользящего вверх по узкому тоннелю, скребущему когтями о каменные стены. Он посмотрел в сторону предполагаемого выхода из конюшен и нашарил в колчане стрелу.
Время словно замедлило ход, и все происходящее обрело немыслимую четкость. Обожженные змеиной кровью пальцы нащупали мягкое оперение стрелы, скользнули ниже и сомкнулись на твердом дереве. Зеленоватый камень кольца оставался холодным. Стрела с серебряным наконечником скребнула по изнанке колчана. Лук заскрипел. Правое плечо Келеса заныло от напряжения, стрела задрожала на натянутой тетиве. Моравен вытянул из ножен свой меч, Кирас вскочил на ноги.
Сначала из тумана, окутывавшего казармы и природный скальный выход, выкатился сыплющий искрами танатон Боросана. Перед сужавшимся участком он с громким лязганьем выпустил четыре ноги. Закругленная панель на передней стороне танатона отъехала назад, обнажив тяжелый арбалет. Он накренился и уперся в стенку. Две тонкие руки вставили в гнездо стрелу, третья, более массивная, подняла арбалет. Танатон припал к земле; колени его суставчатых ног задрались выше корпуса.
Чудовище приближалось. В мутной мгле появилась черная извивающаяся тень. Оно поднялось на дыбы, и в расступившемся тумане Келес отчетливо разглядел покрытую золотой чешуей тупую клиновидную голову. Глаз не было, только длинные ноздри. Чудовище разинуло пасть, обнажив зубы цвета слоновой кости. Оно зашипело, и ужас приковал Келеса к месту.
Танатон не умел испытывать страха. Он выстрелил с близкого расстояния, попав прямо в горло змее. Стрела пронзила ее плоть, и шипение оборвалось, но лишь на миг — скорее от удивления, чем от боли. Этой твари заточенный железный болт мог причинить не больше вреда, чем осиный укус — слону.
Голова змеи метнулась вперед, шипение внезапно смолкло. Изо рта чудовища выплеснулась струя прозрачного, словно стекло, яда, окатив танатон. Деревянную рукоять арбалета немедленно охватило пламя, камни под механическим охотником задымились. Танатон словно начал плавиться, из него с дребезжанием выскакивали какие-то пружинки и проволочки. Сначала одна, а потом другая нога подломилась и отвалилась. Боросан переживал агонию своего творения горестными воплями.