Она постаралась выйти из кабинета как можно быстрее.
— А что за люди? — спросил Сергей с таким видом, словно в разговоре не было паузы.
— Надежные, — ответил Иван Иванович, наливая чай в чашку.
— Сколько?
— Трое…
— Четверо, — поправил Александр.
— А кто еще? — удивился старик.
— Морозов-старший тоже пойдет, — добавил Вязников.
— Маловато. — Сергей Васильевич с сомнением посмотрел на Ивана Ивановича. — Может быть…
— Не надо. Я своих ребят подзову. Внутрь пойдут эти трое. А остальные создадут массу. Ничего. Справимся, — заверил он.
— Сколько?
— Ну, человек десять будет дополнительно.
— А с другой стороны?
— По моим источникам, Рогожин сегодня тусуется в бане. Там он будет не один, понятное дело. Обычно с ним еще два-три «быка» и телок масса. Любит погулять. Остальное снаружи будет крутиться, в кабаке местном.
— Что за баня?
— На Сумской.
— Знаю. Парилка большая, зал с бассейном. Здание старое.
— Именно. Есть в нем одна особенность. Подвал сообщается с соседними. Дверцей. Я тот район хорошо знаю. Рос я там. Когда баню делали, все облазил. Так что через подвал сразу на лестницу попадаешь.
— Понятно. Хорошо, конечно. — Сергей крутил в руках чашечку. Его явно что-то мучило.
Александр следил за руками Сергея Васильевича, подмечая старые шрамы от сведенных татуировок.
— Скажите, — неожиданно обратился к Вязникову Сергей, — вы… стрелять умеете?
— Умею, — просто ответил Александр.
— Умеет, умеет, — проворчал Иван Иванович. — Люди надежные. Фраера, конечно. Но для этого дела подойдут. Тем более что мы поговорить идем.
«Ну-ну, фраера, — подначил про себя Вязников Ивана Ивановича. — А кто твоих молодцов давеча всухую сделал?»
— Я понимаю. Но если уж мы идем разговоры тереть, то хочется прояснить вопрос. Настрой должен быть… как бы это вам сказать, ну, будто вы не говорить идете, а убивать. Вам приходилось?
— Приходилось. Все приходилось. Я понимаю, о чем вы говорите. Будет и настрой, и все, что угодно. — Вязников встал. — А вот и ребята.
В двери незаметно вошли остальные мужчины. Возглавлял процессию старший Морозов. Александр коротко представил гостя.
— Сергей Васильевич — партнер Ивана Ивановича. Будет представлять его интересы на переговорах с Денисом Рогожиным.
После того как друзья расположились в креслах и на диване, Сергей изложил свой взгляд на проблему. Особенных возражений и дополнений не последовало.
— Вопрос об оружии, я думаю, не должен никого ставить в тупик?
Ответом было холодное молчание.
— Прекрасно. Тогда сейчас же и приступаем.
Компания как-то быстро, по-деловому собралась, и через минуту несколько машин уже тронулись в сторону города.
На Сумской было довольно шумно. Невдалеке рабочие ломали недавно положенный асфальт, гремели отбойными молотками, что-то кричал бригадир, стараясь перекрыть компрессор.
«Не так уж и плохо, — подумал Александр. — За этим грохотом ни черта не будет слышно с улицы».
Сама баня представляла собой очень старое здание с полуколоннами, портиком и лепниной. Справа и слева его подпирали такие же образцы сталинского ампира.
— Вот сюда и пойдем, — указал кивком на один из домов Иван Иванович.
— Отлично, — отозвался Игорь. — Мы пойдем, отец, а ты снаружи подожди. У дверей покрутись.
— Не учи ученого, — проворчал старик.
— А ребята твои?.. — спросил Сергей у Ивана Ивановича.
— Ребята подъедут, когда мы внутрь войдем. Нечего зря к себе внимание привлекать.
И они нырнули в душную темноту парадного.
Это отдельная песня — питерские подъезды. Черные. Страшные. Таящие в себе массу историй. Запретных, пугающих. Почему-то в таких местах сразу вспоминаются разгул бандитизма, война, блокада. Кровь, трупы, живое человеческое страдание. Кажется, что каждый дом в Петербурге, каждый двор и закоулок вобрали в себя всю ту боль, что изливалась на улицы города на протяжении всей его истории. Вобрали, пропитались ею, как сыростью, и теперь через много-много лет этот страх все еще сочится сквозь слои штукатурки. От этого тайного ужаса любому неподготовленному человеку хочется поскорее проскочить парадное и бежать вверх, к солнцу. Страшная это вещь, питерские подъезды.
Тем временем мужчины спустились в подвал. Иван Иванович отпер дверь. «Откуда что берется?» — подумал Полянский, глядя, как ловко тот орудует ключами
— Теперь куда, Иваныч? — немного удивленно поинтересовался Сергей Васильевич. — Для меня топография подвалов всегда была загадкой.
— Налево, потом направо. Выйдем в коридор и снова налево. А потом так все прямо, прямо, пока в дверцу не упремся.
— Понятно.
— По крайней мере, раньше было так. Я, как вы сами понимаете, не частый ходок по подвалам.
— Ну, видимо, опыт у тебя все же большой. — Сергей усмехнулся.
Они шли недолго. Как и в любом другом подвале, здесь было сыро, пахло кошками, то тут, то там виднелись их настороженные тени. Какие-то помещения были забиты досками с навешанными криво амбарными замками. Под потолком тянулись коммуникации, проложенные тут бог знает с какой целью. Доисторические чугунные трубы. Новенькое волокно в аккуратных беленьких кабелях. Шорох воды.
— Осторожно, — сказал Морозов, идущий впереди, огибая торчащую из стены арматуру. — А вот и дверь.
— Пустите-ка. — Иван Иванович вытащил из кармана еще один ключ.
Висячий замок заржавел и поддался не сразу. Пришлось напрячься, чтобы повернуть ключ и разогнуть застывшие дужки.
Дверь отворилась со скрипом битых временем петель.
— Теперь снова прямо.
Этот подвал выглядел несколько иначе. Запах вездесущих котов был слабее, горели лампы дневного света, на каждом закутке стояла нормальная дверь с номером. Здешние хозяева следили за домом. Через несколько метров под потолком потянулись пластиковые трубы, заменившие чугун, покрытый облупившейся масляной краской.
— Сейчас направо. Тут должна быть лестница.
— Нету, Иван Иванович, — глухо прозвучал из-за поворота голос Михаила. — Тупик…
— Тогда дальше. Ошибся немного.
Действительно, за следующим поворотом начинались ступеньки. Откуда-то сверху доносился шум и ругань.
— Что это? — спросил удивленный Морозов.