– Я и сам пытаюсь это понять.
– Поиски ответа привели меня к изучению твоей карьеры. – Ма'элКот вдруг сел прямо и положил ладони на стол. Его глаза горели, – Ты хотя бы понимаешь, какой ты исключительный человек, Кейн?
– Сейчас покраснею.
– Не глупи. За последние десять неспокойных лет в истории Империи было шесть поворотных пунктов. Ты был центральной фигурой в четырех из них. Эти события объединяет только их величие да еще тот факт, что лично ты повлиял на их исход.
– Правда?
Ма'элКот начал загибать пальцы.
– Убийство принца-регента Тоа-Фелатона – раз. – Он вытянул руку. – И не надо говорить, что ты тут ни при чем – это убийство вызвало войну за престол, которая закончилась уничтожением династии Менелитидов и моим восхождением на трон. Два – подвергаясь огромному риску, ты вывел небольшую группу любителей приключений из пустынь Бодекена. Вы принесли весть о возвышении Кхулана ГТара, о том, что он объединил огрилло, и Анхана успела укрепить пограничные города и привести две армии для противостояния вторжению.
– Это была случайность, – заметил Кейн.
Они с партнерами искали артефакты и сокровища среди руин старинных эльфийских городов, построенных в незапамятные времена. Там их отряд был схвачен бродячим племенем огрилло. Кровавые игры огрилло с пленниками и еще более кровавый побег Кейна с двумя уцелевшими товарищами обеспечили «Отступлению из Бодекена» такую популярность, что запись имела спрос спустя почти десятилетие.
– Не важно. Через год с небольшим глупость генералов Анханы позволила Кхуланской орде угрожать самому существованию людей на этом континенте. Именно ты, Кейн, внедрился в личную охрану Кхулана ГТара. Ты не только передал армии Анханы стратегические замыслы ГТара, благодаря чему мы успели объединиться с экспедиционными войсками Монастырей и встретить орду в Серено, но и снова отправился в орду, вызвал самого Кхулана на бой один на один и убил его.
– Что касается боя один на один, – усмехнулся Кейн, – то это преувеличение. Просто я проскользнул ему в тыл и ударил в спину. Старый ублюдок оказался потверже, чем я ожидал, – этим своим кистенем, который был у него вместо скипетра, он сломал мне руку. Она до сих пор ноет перед дождем.
Прозвучавшая в его интонации гордость имела весьма поверхностное отношение к словам Ма'элКота: «Последний оплот Серено» считался самым лучшим Приключением Кейна.
Ма'элКот пожал плечами.
– Это уже мелочи. Тогда ты своими руками спас Империю. На самом деле я тщательно слежу за слухами по всему континенту и постоянно натыкаюсь на твое имя в связи с различными громкими делами…
Его голос был смертельно мягок, словно шелковая веревка» скользящая вокруг податливого горла.
– Не понимаю, как может один человек играть такую большую роль во всем происходящем. Любопытно, правда?
«Просто Студия посылает меня туда, где творится заварушка», – подумал Кейн – лучшего объяснения у него не было. Он прекрасно понимал, что попал в обманчивую ситуацию, словно ступил с твердой почвы в жадные зыбучие пески.
Что на самом деле знает Ма'элКот о тех актирах, за которыми он столь беспощадно охотится?
– А теперь Сила сказала мне, что ты единственный, кто сможет схватить Саймона Клоунса. Всю прошлую ночь я пытался выяснить, в чем причина этого. Пока ты спал, я подверг тебя всем известным мне проверкам.
У Кейна тотчас пересохло во рту.
– И?
– И ничего не выяснил. Какая бы Сила ни втягивала тебя в эпицентр событий, она не имеет никакого отношения к магии. Я обнаружил только одну любопытную деталь – у тебя черная, очень трудночитаемая Оболочка. Должно быть, этим объясняется твой успех в схватках с магами – я знаю, в свое время ты убил немало адептов и прочих использующих магию существ. Вероятно, это большое преимущество – никто не может распознать твои эмоции или намерения.
– Бывает. – Кейн сделал глубокий вдох.
– Впрочем, это все же пусть редко, но встречается. Поскольку мне не хватает сил удовлетворить собственное любопытство самостоятельно, я решил спросить тебя.
– И ты думаешь, что я знаю ответ? Ма'элКот величественно кивнул.
– Вот именно. Я надеюсь на это; поражение невыносимо для меня. Прошлой ночью, почувствовав, что не справляюсь, я едва не убил тебя.
Кейн моргнул.
– А… – только и смог вымолвить он.
– Заклинание. Сила. Я уж было решил забрать твою жизнь, чтобы извлечь твою память из отлетающей души.
– Это… э-э… – пролепетал Кейн, – немного чересчур…
– Ну да, – с сухим смешком согласился Ма'элКот. – Знание того, как ты можешь поймать Саймона Клоунса, не помогло бы мне, если б ты был не в состоянии выполнить задачу.
– Однако я до сих пор не понимаю, почему ты сам не можешь поймать его, – заметил Кейн.
– Саймон Клоуне сотворил заклинание Сокрытия, которое все еще действует. Я проанализировал его результат, но не смог составить контрзаклинание – не смог и, вероятно, не смогу никогда. Голос свыше предсказал, что заклинание потеряет силу, стоит мне лишь прикоснуться к его создателю. Чары действуют непосредственно на мозг, раскалывая информацию, которой я располагаю, на мельчайшие кусочки. Из-за этого я не могу соединить их друг с другом или даже понять, в чем они сходятся. Я прихожу в ярость, когда думаю, что уже знаю, кто такой Саймон Клоунс, но не в состоянии связать его внешность с именем.
«Господи, – подумал Кейн, – вот это да!»
Он вдруг начал осознавать, что на этот вопрос ответ будет тот же, что и на предыдущий.
«Все дело в том, что я актер».
У всех здешних жителей при упоминании имени Саймона Клоунса или Пэллес Рил глаза становились пустыми – а с ним этого не происходило потому, что в его сердце, в его памяти, в дорогих ему воспоминаниях не было никакого Саймона Клоунса. Не было там и Пэллес Рил. Там была только Шенна. Он не любил абстракционизм, ее игру в Приключении «Алый бедренец», не любил созданный ею образ Пэллес Рил. Это была Шенна, всегда только Шенна.
И это всегда будет Шенна.
Он не смог бы ответить даже при огромном желании. Если она представляет серьезную угрозу, Студия не даст ему произнести ни слова, может даже убить его, прежде чем он успеет сказать правду о ней. И чем ближе Ма'элКот подбирался к ответам на свои вопросы, тем ближе он подходил к правде о Кейне.
Правде, которая в сложившейся ситуации была смертельно опасна.
«Здесь я и умру, – подумал Кейн. – Когда-нибудь он поймет, в чем дело, кто я такой, а потом убьет меня. Но если даже и не убьет – я подписал контракт о его устранении. Стоит мне сделать первую попытку, и он меня прихлопнет, как комара».
Смерть для Кейна была похожа на солнце – он не мог долго смотреть ни на то, ни на другое. Невольно он задумался о том, что его бесчисленные жертвы, включая Крила и Тоа-Фелатона, обязательно станут поджидать своего убийцу, но потом выбросил это из головы.