Все согласно закивали. С момента катастрофы, изменившей жизнь людей, прошла уже неделя. И она была не такой уж хорошей. В деревне появлялись какие-то бешеные звери и кидались на всех подряд. В небе пару раз возникали драконы со всадниками, видимо, прилетавшие на разведку. И один раз дикий, утащивший козу. Белый медведь окончательно разорил пасеку Бронштейна и, забравшись в один из крайних домов, поужинал его обитателями. Пошедшая с удочками на речку неугомонная цыганская ребятня нарвалась на существо, похожее на сказочного водяного. Покрытый зеленой чешуей монстр с жаберными щелями свернул девятилетней девочке шею, словно куренку, и утащил на дно…
А из окрестностей приходили такие новости, что оставалось только хвататься за голову. Ну, просто чтобы проверить, не откусили ли ее пока. Дракон, отмечавшийся в Бродах лишь мимоходом, регулярно обедал в Лебяжьем то людьми, то домашними животными. А еще там объявился громадный паук, способный, судя по рассказам, сожрать целиком носорога. Он не ставил ловушек, а перемещался по выкопанным им же подземным ходам. Неожиданно появлявшийся из засады арахнид несколько дней составлял конкуренцию прожорливому ящеру. Однако потом сельчане все-таки смогли его уничтожить, пусть и с большими потерями. В Котловке сгорела церковь вместе с прихожанами. Виновником оказался местный поп, решивший, что настал конец света. Рехнувшийся святой отец намеревался таким способом отделить агнцев от козлищ и отправить праведников прямиком к Господу, а всех остальных к Дьяволу. Его повесили там же, на пепелище.
Появились в округе и беженцы из райцентра. Они рассказали, что город уничтожен чем-то вроде ковровой бомбардировки. После нее погибшие превратились в зомби и принялись ловить и пожирать тех, кому повезло уцелеть.
Через пять дней после Катаклизма чужаки напали на Серпуховку. Пять ездовых драконов. Полторы сотни пеших солдат. Три десятка всадников, половина из которых была чем-то вроде рыцарей, а другая половина колдовала так, что могла заменить собой легкую бронетехнику. Все эти силы, вышедшие из открывшегося портала, окружили несчастную деревню и приступили к зачистке. Сеяли смерть направо и налево, временно щадя лишь тех, кого потом торжественно и мучительно казнили. Десятки кольев, украшенных умирающими людьми, взгромоздились на пепелище. Вой обреченных был слышен за километры. Нападавших было намного меньше, чем сельчан, и тем, на кого магия пришельцев действовала слабо, удалось убежать в Броды. Эта деревня считалась безопасным местом — весть о первой победе над налетчиками уже успела расползтись по округе благодаря сарафанному радио.
Беженцев приняли, и они, вместе с жителями Бродов, взялись за строительство укреплений. Копали рвы, разбирали старые и нежилые дома на стройматериалы, обтесывали свежесрубленные деревья для частокола. Из подручных материалов делали оружие. Конечно, было много неразберихи, но люди знали, ради чего они работают, и старались изо всех сил. К счастью, съестных припасов пока хватало, да и огороды никуда не делись — голод людям не грозил.
Днем и ночью деревню охраняло ополчение — дюжина вооруженных мужиков, сменяясь, стояли на постах на четырех концах деревни. Их главной задачей было в случае опасности ударить в рельс. В прямом смысле — рельсы были подвешены на каждом посту. Этот сигнал поднимет силы быстрого реагирования, в которые входили люди, внезапно открывшие в себе магический талант, пригодный к делу войны. А им на помощь придут другие ополченцы. Более грозной силы в Бродах, увы, пока не было. Хотя Бронштейн и засадил Шаповалову за изготовление взрывчатки. Ингредиентами для последней служил бензин и расползшаяся слизью синтетика. Но пока у девушки не получалось выдать ничего похожего на порох, стабильно горящий напалм или не рискующий детонировать прямо в кармане динамит. Остальные жители должны были укрыться от нападения в бомбоубежище.
Клюев, Андрей и Павел Ковальский направлялись к одному из постов на околице, когда их догнал пожилой мужчина, переселившийся сюда вместе с другими из Лебяжьего.
— Как там те странные люди, которые пришли вместе с нами? — спросил он у Клюева. — Удалось наладить с ними общение?
— Пока разговора особого не получается, — ответил полицейский. — На уровне «моя твоя понимай, моя на газовой плите костер больше не разжигай». А вот пятеро тех типов, что выглядят словно бомжи в десятом поколении, тупы как пробки. Не умеют ни считать, ни писать, ни читать. Дикари, одним словом. Девчонка-чужачка, которую из лесу вытащили, вроде бы умственно куда более развита. Но она еще слаба и надолго в себя не приходит.
— Понятно… — протянул переселенец.
— Нужны тренировки с гастрофетами, — вернул разговор в прежнее русло Андрей. — Какой толк от них, если люди с десяти шагов в стену дома промажут?
Он по праву считал себя причастным к созданию оружия — своим огнем разжигал уголь в горне и нагревал нужные детали, которые потом доводили до ума кузнецы-самоучки под присмотром опытного, но немощного мастера.
— Все-таки это как-то неправильно, — вздохнул Павел Ковальский. Бывший десантник оказался, пожалуй, самым подготовленным к военным действиям человеком в деревне. И теперь как мог прививал ополченцам армейскую мудрость. Получалось, правда, у него не очень, поскольку носить круглое и катать квадратное желающих не было. Да и вообще у людей имелась туча важных дел. И отвлекаться от них ради того, чтобы махать палками, осваивая ближний бой, или получать по морде в качестве закрепления навыков по рукопашной никто не стремился. — Нам противостоит организованное и хорошо экипированное вражеское подразделение, явно обладающее боевым опытом. Мы же пытаемся строить оборону из подручных средств. И лишь надеемся, что она окажется достаточной. Подобные заблуждения опасны! Выбранная стратегия почти гарантированно приведет к поражению.
— Боюсь, уйти в партизаны, чтобы уравнять наши шансы, не получится, — развел руками Бронштейн. — Сожрут-с! Не драконы, так иная живность, непонятно откуда взявшаяся в таких количествах. Сейчас уже совершенно понятно: относительная безопасность возможна лишь внутри тщательно охраняемых поселений. Сколько тварей в день уничтожают охранники?
— Примерно штук десять в сутки в мелкую стружку рубят, — недовольно признал Павел, помимо всего прочего еще и командовавший часовыми. — Змеи, волки, орлы-переростки с двухметровым размахом крыльев. Стайные плотоядные летучие мыши, не сильно им уступающие. Позавчера уничтожили жука-носорога размером с легковушку. Хорошо, что он был туп как пробка и позволил себя в ловушку завести, бегая за приманкой. А сегодня ночью ходячего мертвеца в кашу изрубили. Чужака, между прочим. В коже, кольчуге и с кинжалом на поясе.
— Так ему и надо! — рубанул рукой воздух беженец из Лебяжьего. — Мы их к себе не звали.
— А может, это как раз мы у них оказались, — заметил Андрей. — Мы вообще не знаем, что это за Катаклизм.
— Хорошо бы расспросить этих типов, да слов для для разговора не хватает, Евгений правильно сказал, — на ходу пробурчал Бронштейн. — Они родом явно не из этих краев… Да и вообще не с нашей планеты. И определенно знали о Катаклизме! Насколько удалось понять, надеялись пересидеть катастрофу в лесу. Их было много, целый хутор. Но потом вдруг стало мало, и они разбежались. Кто или что напугало их — непонятно.