— Ну а теперь придется подождать до темноты.
Сэм злобно оскалился на полицейского, его глаза вспыхнули алым. Все невольно попятились.
Успокоившись, Сэм вернулся к своей койке, лег на нее и повернулся спиной к решетке.
— Он немного не в себе, — пробормотал Шейн.
По словам полицейского — и Ричарда, когда он спустился в подвал, — поначалу все плененные вампиры тоже бесновались. Теперь в таком состоянии пребывал лишь Сэм, и, как заметил Майкл, дело тут не в призыве Амелии. Его снедал страх за королеву.
Им двигала любовь.
— Отойди, пожалуйста, — сказал полицейский Еве.
Она оглянулась на него, посмотрела на Майкла. Он поцеловал ее и отпустил. Она сделала шаг назад… совсем крошечный.
— Ты правда нормально себя чувствуешь?
— Правда. Это, ясное дело, не отель «Риц», но не так уж плохо. Я понимаю — нас держат здесь ради нашей же пользы, — Майкл протянул руку и пальцем провел по губам Евы, — Скоро вернусь.
— Хорошо бы, — Она сделала вид, что кусает его палец. — А то я ведь могу и другого парня завести, знаешь ли.
— Тогда я смогу сдать твою комнату.
— А я смогу продать твою игровую приставку на интернет-аукционе.
— Эй! — запротестовал Шейн. — По-моему, ты немного увлеклась!
— Ничего я не увлеклась! Возвращайся домой, Майкл, а не то там начнется сущий хаос. Собаки и кошки не могут жить вместе, — Ева понизила голос, — И я скучаю по тебе. Все время.
— Я тоже скучаю по тебе. — Майкл поднял взгляд на Шейна и Клер. — В смысле, скучаю по всем вам.
— Не сомневаюсь, — ответил Шейн. — Правда, надеюсь, не в том смысле.
— Заткнись, чувак. Не вынуждай меня выйти отсюда.
Шейн посмотрел на полицейского.
— Видите? Он в порядке.
— Меня больше беспокоите вы, ребята, — признался Майкл, — Как там дома, все хорошо?
— Мне придется сжечь блузку, которую надевала Моника, — ответила Клер, — В остальном все нормально.
Они попытались продолжить разговор в том же легком тоне, но каким-то образом этому мешала обращенная к ним, словно излучающая немой укор спина Сэма. Он действительно страдал, и Клер не знала, как облегчить его боль. Не выпускать же его под палящие лучи полуденного солнца? Она понятия не имела, где Амелия и даже откуда начинать ее поиски — учитывая, что порталы не работали.
Амелия собирала свою армию — тех, кем не успел завладеть Бишоп, — но что она рассчитывала делать с ней, оставалось только гадать.
В конце Клер просто обняла Майкла и попыталась утешить Сэма, сказав, что все уладится. И они ушли.
— Если днем они будут спокойными, вечером я их выпущу, — заметил Ричард, — Однако меня беспокоит перспектива того, что они будут бродить по городу на свой страх и риск. Случившееся с Чарльзом и остальными может повториться. Раньше больше всего мы опасались Капитана Откровенного, но теперь понятия не имеем, что затевается и кто правит бал. Вряд ли в такой ситуации вампиры в состоянии защитить себя.
— Мой отец сказал бы, что сейчас самое время поменяться ролями, — заметил Шейн.
Ричард вперил в него изучающий взгляд.
— Ты тоже так думаешь?
Шейн посмотрел на Майкла, на Сэма…
— Нет, — ответил он. — Уже нет.
День протекал спокойно. Клер попыталась засесть за учебники, но тревожные мысли продолжали кружиться в голове. Каждые несколько минут она проверяла электронную почту и сотовый телефон, надеясь получить от Амелии хоть какую-нибудь весточку.
«Вы не можете просто взять и бросить нас. Мы не знаем, что делать».
Разве что, как сказал Шейн, не оставаться долго на одном месте. Ситуация продолжала изменяться.
В середине дня Ева отвезла Клер в дом родителей, где они, угощаясь кексом с охлажденным чаем, выслушали нескончаемый поток радостных восклицаний матери Клер. Папа выглядел неважно, и, как всегда, Клер беспокоило его сердце. Это не помешало ему сказать, что он любит ее, и тревожится о ней, и очень хочет, чтобы она переехала к ним.
А она-то воображала, будто этот вопрос закрыт.
Клер и Ева посмотрели друг на друга.
— Может, поговорим об этом, когда ситуация нормализуется? — Как будто она когда-нибудь была нормальной в Морганвилле! — Скажем, на следующей неделе?
— Прекрасно, но учти, я не передумаю, Клер, — ответил папа. — Тебе будет лучше здесь, дома.
Видимо, заклинание, которое мистер Бишоп наложил на него, по-прежнему действовало в полную силу. Папа стоял на своем: Клер должна покинуть Стеклянный дом. И может, заклинание тут вообще ни при чем; может, это было проявлением нормального отцовского инстинкта.
Клер набила рот кексом, сделала вид, будто не слышит, и спросила маму о новых занавесках. Этого хватило еще на двадцать минут, а потом Ева извинилась, сказала, что им пора домой, и они вернулись в машину.
— Здорово! — Ева включила двигатель, — И что, ты собираешься переехать к ним?
Клер беспомощно пожала плечами.
— Не знаю. Не знаю даже, переживем ли мы этот день! Как можно в такой ситуации строить планы? — Она не собиралась ни о чем рассказывать, честно, не собиралась, но признание весь день бурлило внутри, и в конце концов Клер выпалила: — Шейн сказал, что любит меня.
Ева, которая уже отъехала, резко затормозила.
— Что-что сказал Шейн?
— Шейн сказал, что любит меня.
— Ладно, вот тебе первое впечатление — это фантастика, это прекрасно, — Ева сделала глубокий вдох и снова тронулась с места, выруливая на пустынную улицу, — Второе впечатление — ну, надеюсь, вы… гм… как бы это выразиться? Блюдете себя?
— Ты имеешь в виду, не занимались ли мы сексом? Нет, — с некоторым надрывом ответила Клер. — Хотя и хотели. В смысле, он дал обещание и не собирается нарушать его, даже если я говорю, что в этом нет ничего страшного.
— Ох! — Ева устремила на нее взгляд, слишком долгий с точки зрения безопасности на дороге, — Шутишь? Постой, ты не шутишь! Он сказал, что любит тебя, и потом сказал…
— «Нет». Он сказал «нет».
— Ох! — Поразительно, как много могло выражать это восклицание; сейчас в нем звучало сочувствие. — Знаешь, это делает его…
— Замечательным? Героем? Да, понимаю, просто я… — Клер вскинула руки. — Просто я хочу его, понимаешь?
— Через два месяца он по-прежнему будет здесь, Клер, а тебе исполнится семнадцать, и ты станешь взрослой, по крайней мере в Техасе.
— Похоже, ты обдумывала эту проблему.
Ева бросила на нее извиняющийся взгляд.
— Не я.
— Шейн? В смысле… В смысле, вы обсуждали это? С Шейном?