— Да не по мне стреляйте, дурачье! — во всю мощь легких крикнул Дюкр.
Услышав малазанскую речь, солдаты изменили направление стрельбы.
Заржали раненые тифанские лошади. С земляного вала грянул новый залп. Оглянувшись, Дюкр увидел, что тифанцы поворачивают назад, бросив своих убитых. Рядом с человеческими телами дергалось в предсмертных судорогах несколько лошадей.
Дюкр поехал быстрым шагом, затем медленным. Его лошадь была вся в пене. Она брела, опустив голову.
Первыми, кто окружил историка, были виканцы из клана Горностая. Дюкр узнал их по синеватой коже лиц. Воины молча глядели на него. Уроженцы северо-восточной части Квон Тали казались призраками.
«Мы стоим друг друга», — внутренне усмехнувшись, подумал Дюкр.
За шатрами клана Горностая виднелись знакомые историку шатры армейского образца. Судя по знамени, хиссарская гвардия не изменила Кольтену. Второе знамя было незнакомо Дюкру. Лишь потом, заметив стилизованное изображение арбалета, он догадался, что это военные моряки.
Несколько пар рук подхватили Дюкра и опустили на землю. Бывалые солдаты и молодые парни с одинаковым интересом разглядывали историка. Однако чувствовалось, что их больше заботит состояние его лошади. Какой-то немолодой солдат крепко сжал Дюкру руку.
— Не волнуйся, путник. Мы выходим твою лошадь.
— Боюсь, она уже отскакала свое, — с грустью возразил Дюкр.
«Боги милосердные, до чего же я устал», — подумал он.
Сквозь тучи, окутавшие горизонт, прорвались последние лучи заходящего солнца, бросая оранжево-красные отсветы на землю и людей.
— У нас есть опытные знахарки, — сказал виканец. — Скоро твоя лошадка снова будет бегать… А вот и кто-то из офицеров идет.
Судя по мундиру, к Дюкру шел морской офицер. Бородатый, с огненно-рыжей шевелюрой. Фалариец.
— Здравствуйте, незнакомец. Вы держитесь в седле как малазанец, а одеты в лохмотья досинского нищего. Извольте объясниться, и побыстрее.
— Изволю. Разрешите представиться: Дюкр. Имперский историограф. Двигаюсь вслед за вами с того самого момента, как Кольтен покинул Хиссар. Наконец-то вас догнал.
Глаза фаларийского офицера округлились.
— И вы думаете, я вам поверю? А вы знаете, что Кольтен вышел из Хиссара почти три месяца назад? Мы проделали сто шестьдесят лиг,
— Я тоже. А теперь скажите: где Балт? Где Кульп? Он сумел примкнуть к Седьмой армии? Да и представиться не мешало бы, Клобук вас накрой!
— Лулль. Капитан военно-морских сил. Приписан к сахульскому флоту. Служил в Сиалке, в отряде Картерона. Кстати, Кольтен созвал совещание. Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, поспешим туда, господин историк.
Если лагерь крестьянских ополченцев поражал своей хаотичностью, лагерь Кольтена поразил Дюкра совсем другим. За земляными валами открывалось всхолмленное поле, через которое тянулась единственная дорога. Справа рядами стояли повозки. Их были сотни, и в каждой находились раненые. Колеса повозок наполовину увязали в глинистой жиже, густо пропитанной кровью. Вокруг повозок чадили факелы. В небе с пронзительными криками кружили птицы. Казалось, они предвкушали скорое пиршество. Слева от дорога, под открытым небом, размещался громадный загон для скота. Земля там была вздыблена сотнями копыт. Животные стояли почти впритык, беспокойно перебирая ногами. Над ними висели тучи мух, привлекавшие к себе всех окрестных ризанских ящериц.
Впереди поле упиралось в болотце, по которому успели проложить деревянные мостки. Зловеще поблескивала вода в кроваво-красных лужицах. Скорее всего, болото возникло на месте бывшей старицы — куска русла, по которому когда-то текла Секала. За болотом возвышался остров. На нем-то Кольтен и разместил несколько десятков тысяч беженцев.
— И дальше куда? На остров? — морщась, спросил Дюкр.
Капитан покачал головой и указал на большой крестьянский дом, стоявший слева от дороги.
— Мы идем туда. Эту сторону вместе с прилегающими холмами охраняют солдаты из клана Вороны. Клан Кольтена. Уж его молодцы не позволят никакому волу сбежать с поля. Да и местные жители не сунутся. Здесь неподалеку деревня.
— Вы говорили про сахульский флот. Тогда почему вы не уплыли вместе с адмиралом Ноком?
Рыжеволосый капитан поморщился.
— Хотел бы я сейчас плыть в Арен. Увы. Через пару часов после выхода из Хиссара наш корабль дал течь. Ничего удивительного: посудине было семьдесят лет. Пришлось плыть обратно в Сиалк. Едва пришли в гавань и встали на якорь — в ту же ночь начался мятеж. Дальше, надеюсь, вам понятно: поспешили на выручку нашим согражданам и вывели их из города. Тех, кого сумели вывести.
Крестьянский дом оказался крепким усадебным строением на каменном фундаменте. Его стены были сложены из половинок бревен и обмазаны глиной. Куда делись обитатели дома — оставалось только гадать. Возле крепкой дубовой двери стоял караульный — солдат Седьмой армии. Он кивнул капитану Луллю и вопросительно уставился на Дюкра.
— Это один из наших, — успокоил караульного капитан. — Все собрались?
— Все, кроме самого Кольтена, колдунов и командира саперов.
— Его можно не ждать, — усмехнулся Лулль. — Он почему-то не считает нужным появляться здесь.
— Так точно, господин капитан, — согласился караульный и распахнул дверь.
Из дома пахнуло едким дымом. Щурясь, Дюкр и капитан вошли внутрь. В дальнем конце просторной комнаты, возле массивного каменного очага сидели на корточках Балт и еще двое офицеров Седьмой армии. Все ожесточенно спорили о засорившейся трубе.
Лулль отстегнул меч, повесив оружие на крюк возле двери.
— И кого из вас Клобук надоумил развести огонь? — хмуро спросил он. — Разве вам мало жары и вони?
Один из офицеров встал и повернулся к вошедшим. Дюкр узнал этого человека. Когда виканцы высаживались в хиссарской гавани, тот стоял рядом с Кольтеном. Офицер тоже узнал Дюкра.
— Клянусь всеми лапами Фандри — никак историк пожаловал?
Услышав эти слова, Балт встал. Шрам на его лице, как всегда, удваивал улыбку.
— А Сормо оказался прав. Он еще несколько недель назад учуял, что ты едешь вслед за нами. Добро пожаловать, Дюкр!
У историка подкашивались ноги. Не ожидая приглашения сесть, он опустился на один из грубых стульев возле стены.
— Рад вас видеть… дядя, — сказал Дюкр, растирая уставшие икры.
— Мы как раз собирались заварить пойло из трав, — сообщил Балт.
Глаза бывалого воина покраснели и слезились. Он заметно исхудал, а лицо приобрело землистый оттенок.
— Оставьте эту затею, иначе мы все задохнемся, — сказал Лулль. — Кстати, а почему здесь до сих пор нет нашего командира? Мне не терпится услышать, какую уловку он придумал, чтобы вытащить нас отсюда.