— Железный кулак Пормкваль приветствует вас в Семиградии, господин Кольтен, и желает вам успешного командования. У Седьмой армии — богатая и славная история. Она — одна из трех главных армий Малазанской империи, и Железный кулак ожидает, что вы, господин Кольтен, с должным уважением отнесетесь к этому.
— Прошлые заслуги армии меня не волнуют, — сказал Кольтен. — Оценивать солдат и командиров я буду по их умению воевать. Продолжай.
Чувствовалось, Рель едва сдерживается.
— Теперь о приказаниях, которые Железный кулак Пормкваль передает вам через меня. Сейчас корабли адмирала Нока стоят под погрузкой. Как только она закончится, адмиралу велено покинуть Хиссарскую гавань и отплыть в Арен. Вам, господин Кольтен, приказано начать подготовку к пешему перемещению Седьмой армии… также в Арен. Прежде чем окончательно расквартировать армию, Железный кулак желает проверить ее состояние.
Рель извлек запечатанный свиток и положил на стол.
— Здесь Железный кулак письменно изложил свои приказания.
По лицу Кольтена пробежала тень недовольства. Он демонстративно повернулся к Релю спиной.
Балт засмеялся, хотя чувствовалось, что ему не до шуток.
— Значит, Железному кулаку угодно взглянуть на Седьмую армию. Одному или вместе с кем-нибудь из своих боевых магов и «когтей»? Если он желает увидеть солдат Кольтена, мог бы и сам явиться сюда по магическому Пути. У Кольтена нет намерений гнать людей полторы тысячи лиг по пустыне, чтобы Пормкваль поглядел на них и отчитал за пыльные сапоги. Такой маневр оставит восточные провинции Семиградия без наших войск. Время сейчас неспокойное, и наш уход отсюда вполне могли бы посчитать отступлением, тем более что уходит и сахульский флот. Нельзя управлять Хиссаром из-за аренских стен.
— Вы отказываетесь подчиниться приказам Железного кулака? — угрожающе прошептал Рель, испепеляя глазами широкую спину Кольтена.
— Советую ему изменить свои приказы, — сказал он. — А пока жди моего ответа.
— Нет, это я передам вам ответ, — бросил Маллик Рель.
Кольтен только хмыкнул.
— Ты? — переспросил Балт. — Ты — всего-навсего бывший жрец Мэля, а никак не солдат и не командир. Ты даже не числишься в списках верховного командования.
Гневные глаза Реля переместились на Балта.
— Ошибаетесь! Меня…
— Императрица Ласэна тебя не знает, — спокойно обрезал его Балт. — Да, жрец. Все упоминания о тебе в донесениях Пормкваля для нее ничего не значат. Запомни: императрица не наделяет властью тех, кого она никогда не видела в глаза. Ты у Железного кулака вроде мальчишки-посыльного. Таким же будет отношение к тебе и у Кольтена. Ты здесь не командир, и не только для нас с Кольтеном, но и для последнего вшивого солдата в Седьмой армии.
— Все эти слова я в точности передам Железному кулаку.
— Я и не сомневаюсь. А теперь можешь идти.
— Идти? — переспросил изумленный Рель.
— Ты нам все сказал. Больше нам твоего присутствия здесь не надобно.
Все молча следили за уходящим Релем. Едва за ним закрылась дверь, Дюкр повернулся к Кольтену.
— Возможно, не стоило говорить с ним таким тоном, господин командующий.
Кольтен сонно прищурился.
— Я с ним и не говорил. Это Балт.
Изуродованное лицо виканца довольно улыбалось.
— Расскажи-ка мне лучше о Пормквале, — попросил историка Кольтен. — Ты встречался с ним?
— Доводилось.
— И как он правит? Умело?
— Насколько могу судить, он вообще не занимается управлением, — ответил Дюкр. — Большинство распоряжений отдает человек, которого вы… которого Балт только что выпроводил отсюда. За кулисами хватает тех, кто оказывает влияние на Пормкваля. В основном это знать и богатые торговцы. Они непосредственно ведают снижением пошлин на ввозимые товары и повышением пошлин на вывоз. Разумеется, себе они при этом делают всяческие послабления. По сути, имперское управление Семиградием находится в руках малазанских торговцев. Так было и четыре года назад, когда Пормкваль стал Железным кулаком, так остается и сейчас.
— А кто заправлял в Арене до него? — спросил Балт.
— Картерон Краст. Он погиб.
— Убили? — задал новый вопрос Балт.
— Нет, утонул в Аренской гавани. Ночью.
Кульп фыркнул.
— Краст мог плавать даже в штормовом море, сам будучи мертвецки пьяным, а тут вдруг пошел ко дну, как и его брат Арко. И в обоих случаях утонувших не нашли.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Балт.
Кульп лишь пожал плечами, но не ответил.
— Краст и Арко были соратниками императора, — пояснил Дюкр. — Сдается мне, они разделили участь большинства тех, кто окружал Келланведа, включая Тука-старшего и Амерона. Что интересно, все они как будто бесследно исчезали. Ни одного мертвого тела. Впрочем, теперь это — давняя история. И к тому же запретная.
— Ты считаешь, что их убили по приказу Ласэны? — спросил Балт, обнажая острые корявые зубы. — А представь обстоятельства, когда самые умелые командиры императрицы просто… исчезали. Ты забываешь, историк: прежде чем стать императрицей, Ласэна находилась в самых дружеских отношениях с Крастом, Арко, Амероном, Дассемом и прочими. Представь, каково ей теперь одной, оставленной теми, на кого она полагалась. Такие раны не заживают.
— Неужели она думала, что после убийства Келланведа и Танцора — кстати, они тоже были ее близкими друзьями — старые командиры захотят водить с ней дружбу?
Дюкр чувствовал горечь своих слов. «Эти люди были и моими друзьями».
— Есть ошибки, которые не исправишь, — сказал Балт. — Император и Танцор были умелыми воинами. Но так ли умело они правили?
— Этого мы уже не узнаем, — резко ответил Дюкр. Ему показалось, что Балт насмешливо хмыкнул.
— Не узнать-то не узнаем, но если и был кто-то, способный увидеть грядущие события, — так это Ласэна.
Кольтен опять плюнул на пол.
— Достаточно об этом, историк. Если тебе не горьки услышанные здесь слова, запиши их.
Командующий вспомнил о Сормо Энате, тихо стоявшем в углу.
— Даже если бы эти слова встали мне поперек горла, я бы все равно их запомнил. Иначе мне было бы стыдно называться историком.
— Пожалуй, ты прав, — сказал ему Кольтен, повернувшись к воплощению знаменитого колдуна. — А скажи, историк, что дает Маллику Релю такую власть над Пормквалем?
— К сожалению, этого я не знаю, господин Кольтен.
— Так разнюхай.
— Вы просите меня стать шпионом?
Кольтен одарил его едва заметной улыбкой.
— А чем ты занимался в шатре кочевников?