— А каково население оазиса?
— Одиннадцать племен. Сорок тысяч превосходно обученных кавалеристов, каких не сыщешь в мире.
Геборий усмехнулся.
— А что сможет сделать кавалерия против многочисленных полков пехоты?
Леом тоже усмехнулся.
— Всего лишь изменить ход войны, старик.
— Это уже пытались сделать, — ответил ему Геборий. — Успех малазанской армии кроется в ее умении приспосабливаться, менять тактику. Порою — прямо на поле боя. Думаешь, империя никогда не сталкивалась с вражеской кавалерией? Нет, Леом. Сталкивалась неоднократно и всегда подчиняла их своей власти. Виканцы и сетийцы — наглядное тому подтверждение.
— И как же империя добивалась успеха? — спросил Леом.
— Мои исторические интересы лежали в другой области. Будь у вас здесь библиотека с малазанскими книгами… прежде всего — с сочинениями Дюкра и Таллобанта, — ты бы и сам прочел. Разумеется, если умеешь читать вообще и на малазанском в частности.
— Определите границы их земель и составьте подробную карту их сезонных перемещений. Дальше вам необходимо захватить и удерживать источники воды, а также построить крепости и фактории. Торговля ослабляет оторванность вашего врага от остального мира, а в этой оторванности и скрыта главная сила племен. Остальное зависит от вашего терпения. Вы либо выжигаете все пастбища и убиваете весь скот, либо терпеливо ждете. В ваши поселения обязательно потянется молодежь из вражеских племен. Встречайте их приветливо, обещайте им военную славу и возможность безнаказанно грабить чужие земли, требуя взамен, чтобы они из беззаботных кочевников Преврати-те — лись в боевой отряд. Так вы будете переманивать на свою сторону молодую поросль вражеских племен. При надлежащем терпении вы добьетесь того, что вас перестанут считать врагами, и только старики и старухи будут вздыхать об утраченной независимости… Вот так-то, Геборий.
— Приятно, что здесь знают наших историков.
— Да, старик. У нас есть библиотека, и большая. Таково было повеление Шаик-старшей. «Вы должны знать врагов лучше, чем они знают самих себя». Но это не ее слова. Так говорил император Келланвед.
— Верно, хотя осмелюсь заметить, не он первый это понял. Племена, живущие в оазисе, построили свой город, хотя их убогие глинобитные хижины, мало отличающиеся от конюшен, не могли даже отдаленно соперничать с изяществом древних зданий. По песчаным улицам бегали дети. Волы и мулы медленно тянули повозки, едущие с базара. Откуда-то выскочило несколько собак, однако белая медвежья шкура на плечах тоблакая быстро отбила у них всякое любопытство.
Появление Фелисины, Гебория и их сопровождающих, конечно же, не осталось незамеченным. Вокруг них начала собираться толпа. Фелисина ощущала на себе тысячи глаз, слышала обрывки разговоров.
«Шаик, и вроде не она… Нет, все-таки Шаик — ведь рядом с нею ее преданные телохранители: Леом и тоблакай. Эти великие воины исхудали, странствуя по пустыне. Пророчество говорило о возрождении и обновлении. Шаик вернулась. Возрожденная Шаик. Она вернулась».
— Возрожденная Шаик!
Два этих слова напоминали шум волн, становясь все громче. А толпа продолжала расти. Весть о возращении Шаик уже достигла дальних границ оазиса.
— Надеюсь, у них тут есть нечто вроде площади, — пробормотал Геборий. — Когда, девочка, мы с тобой в последний раз шли по запруженной народом улице?
— Лучше двигаться от позора к торжеству, чем наоборот. Ты согласен, Геборий?
— Конечно.
— У нас перед дворцом-шатром есть площадь для парадов, — сказал Леом.
— Дворец-шатер? Ах да, символ быстротечности времени. Традиция, сила древних привычек и все такое.
Леом повернулся к Фелисине.
— Возрожденная Шаик, непочтительность твоего спутника может повредить тебе. Особенно когда мы встретимся с верховными магами.
— К тому времени он предусмотрительно закроет рот.
— Так-то будет лучше.
— А еще лучше отрезать ему язык, — прорычал тоблакай. — Тогда нам будет нечего опасаться.
— Нечего? — засмеялся Геборий. — Ты все еще недооцениваешь меня, дуралей. Я слеп, но вижу. Отрежь мне язык, и я заговорю во весь голос!.. Не волнуйся, Фелисина, я соображаю, что к чему.
— Думаю, что нет, если продолжаешь называть ее прежним именем, — сердито бросил ему Леом.
Фелисина не стала вмешиваться в их спор. Невзирая на острые слова, между ними троими возникла некая общность. Нет, отнюдь не дружба. Какая может быть дружба, если Геборий и тоблакай испытывали взаимную ненависть? Общность эта имело иное свойство.
«Их объединило мое возрождение, хотя каждый видел его по-своему. Образовался человеческий треугольник, вершиной которого является Леом — человек, у которого нет никакой веры».
Они приближались к центру оазиса. Фелисина увидела круглое возвышение, окружавшее фонтан.
— Сначала мы завернем туда, — сказала она.
— Зачем? — удивился Леом.
— Я хочу поговорить со своими приверженцами.
— Сейчас? До встречи с верховными магами?
— Да.
— И ты готова заставить магов ждать? Учти: они — самые могущественные люди во всем оазисе.
— Неужели Шаик это должно заботить? Разве мое возрождение требует их благословения? Когда я возрождалась, их рядом не было.
— Но…
— По-моему, Леом, тебе самое время заткнуть пасть, — весьма добродушно бросил ему Геборий.
— Тоблакай, расчисти мне проход, — потребовала Фелисина.
Великан взмахнул мечом, указывая на возвышение. Он ничего не сказал. Слова и не требовались. Толпа мгновенно расступилась и затихла.
У ступеней, ведущих наверх, Фелисина сказала:
— Как только я поднимусь, назови меня. Громко, во всю мощь твоих легких.
— Слушаюсь, Избранная.
— Еще один идиотский титул, — пробормотал Геборий.
Фелисина медленно поднималась по каменным ступеням.
«Возрожденная Шаик, темный покров Дриджны, опустившийся на Рараку. До этого я была Фелисиной, капризной девчонкой, жившей в богатой части Анты. А потом я была шлюхой на отатаральском руднике… Открой священную книгу и заверши ритуал… Ты глядела в лицо хаоса, пока шла сюда по пустыне. Хаос никуда не исчез. Он притаился в этой толпе. Ритуал требует, чтобы ты навсегда распрощалась со своей прежней жизнью. Открой священную книгу… Кто бы подумал, что пустынная богиня так легко согласится на эту сделку? Она знает мое сердце и все же дарует мне свое доверие. Я заключу сделку. Я знаю, что получу силу и власть. Но Фелисина никуда не исчезнет. Ее окаменевшая, израненная душа так и будет парить над пропастью хаоса. И Леом это знает…»
— Все — на колени перед возрожденной Шаик! — загремел в жарком неподвижном воздухе могучий голос тоблакая.