Светло-карие глаза Корлаты остановились на каждом из соплеменников.
— Такие же слова произнесла Властительница Тьмы, когда впервые родился Свет.
«Он еще совсем дитя, он невинен, а все невинное драгоценно. Восхищайтесь этим младенцем и почитайте его». Орфанталь сердито сдвинул брови.
— И потом Свет вырос и начал губить Тьму. Он быстро утратил свою первозданную чистоту. Теперь ты хочешь, чтобы мы повторили ошибку Властительницы? Или ты забыла, Корлата, как Свет превратился в настоящее исчадие зла и беспощадно уничтожает наш мир?
Улыбка Корлаты была печальной.
— Брат, Властительницей двигала надежда, а не мысли об ошибках. И мною тоже движет надежда. А теперь пойдемте отсюда.
Увидев приближающегося Крокуса, Крюпп благодушно заулыбался. Он слегка толкнул Муриллио и махнул рукой, показывая на юного воришку, который заметно утомился после ночи беспрестанной беготни.
— Наш оболтус торопится к нам, и Крюппу боязно обрушить на его юную голову печальные вести.
— Похоже, у него вся ночь была полна печальных вестей, — ответил Муриллио.
Они оба стояли у открытых ворот бывшего дома госпожи Симталь. Улицы были пусты. После недавних ужасов горожане не решались выходить из домов.
Кивком головы Крюпп указал на Дитя Луны. Базальтовая крепость удалилась от города на целую лигу, переместившись к западу.
— Забавная штучка. И все-таки Крюпп рад, что она больше не торчит над нашими головами. Она загораживала звезды, невольно заставляя опускать глаза к сточным канавам нашего мира.
— Я бы не прочь промочить горло, — сообщил Муриллио.
— Замечательная мысль, — подхватил Крюпп. — Только давай дождемся Крокуса.
Ждать им пришлось совсем недолго. Заметив друзей, Крокус замедлил свой лихорадочный бег.
— Малазаицы похитили Апсалару! — крикнул он, подбегая к воротам. — Мне нужна помощь!
Вскоре запыхавшийся Крокус уже стоял рядом с Крюипом и Муриллио.
— Муриллио, ты знаешь, что Раллик до сих пор в саду? — спросил он.
Тс-с, — поднял палец Крюпп. — Успокойся, друг мой. Крюппу известно местонахождение этой Апсалары. Что же до Раллика…
Крюпп раскинул руки и широким жестом обвел улицу.
— Вдохни этот ночной воздух, Крокус! Начался новый год! Пойдем прогуляемся по городу. Мы, трое хозяев Даруджистана!
Он обнял друзей и слегка толкнул их вперед.
— Раллик пропал, — сообщил Крокусу Муриллио. — А у Колля в саду появился удивительный дом.
— Ты даже не представляешь, сколько тайн раскрывает одна эта фраза! — сказал Крюпп, приваливаясь к Крокусу. — Правда, все эти тайны меркнут в сравнении с тревогами нашего друга. А тревожится он о некой прекрасной юной деве, чью жизнь в последнее мгновение спас благородный юноша по имени Горлас. И учти — подчеркивает Крюпп, — не просто спас, а вытащил из-под груды обломков рухнувшей стены. Воистину героический поступок. Дева едва не лишилась чувств от радости.
— О чем это ты? — угрюмо оборвал его Крокус. — Кого там спасли?
Муриллио хмыкпул.
— Я думаю, дорогой Крюпп, он же — хозяин Даруджистана, что ты повел речь совсем не о той деве.
— И совсем она не прекрасная, — торопливо добавил Крокус.
Крюпп слегка выпятил грудь.
— Спроси богов, мой юный друг, и они тебе скажут, что и сама жизнь не является прекрасной. Но может, тебе тогда будет интересно узнать, как за минувшую ночь дом госпожи Симталь стал домом нашего друга Колля? Или новая любовь, пламенеющая в твоем сердце, настолько затуманила тебе разум, что судьбы твоих друзей, включая, разумеется, и Крюппа, уже перестали тебя волновать?
Крокус смутился.
— Нет, конечно. Мне очень интересно.
— История, как водится, началась с Крюппа…
— Так говорил Угорь, — простонал Муриллио.
На холмах на Гадробийских,
под весенним жарким солнцем
слух лежал новорожденный,
был он в тайну запеленат.
На холмах, где бродят овцы,
где волков приносят ветры,
где о чем-то шепчет ветер
в пастухов глухие уши.
Щурил слух свои глазенки,
а сердечко каменело,
ибо тень над ним нависла
врат, в небытие ведущих.
Слух оставил сотню тысяч
ищущих свое же сердце
в городе, залитом светом…
Домыслы ветра (I. i-iv). Рыбак (даты жизни неизвестны)
Утреннее солнце ударялось в щит белого тумана, висевшего над озером. Волны покачивали рыбачью лодку. Достаточно было легкого толчка, чтобы она окончательно рассталась с берегом и поплыла.
Колотун помог Бурдюку добраться до скалы, нависающей над берегом. Там они присели. Быстрый Бен пока оставался на берегу. Колотун понял, куда он смотрит. Над самым горизонтом висела базальтовая крепость. Солнце золотило ее черные стены, испещренные множеством боевых шрамов.
— На юг летит, — усмехнулся лекарь. — И чего Рейка туда понесло?
Бурдюк прищурился, взглянул на Дитя Луны, затем принялся растирать себе виски.
— Опять голову схватило? — спросил Колотун.
— Теперь уже не так сильно, — ответил Бурдюк.
— Меня больше беспокоит твоя нога, — признался лекарь. — Я должен с ней немного повозиться, а для этого нужно, чтобы ты сидел тихо и никуда не лез.
— Как только появится время, — усмехаясь, сказал уже не сержант, но еще и не помощник Дуджека.
— Такими вещами не шутят, — вздохнул Колотун.
— Они подходят! — послышался за спиной голос Ежа.
Колотун помог Бурдюку встать.
— А ведь могло быть и хуже. Правда, сержант? — прошептал лекарь.
Бурдюк оглянулся на озеро.
— Трое. Не такие уж серьезные потери.
Колотун болезненно поморщился, но промолчал.
— Пошли, — рявкнул Бурдюк. — Капитан Паран не терпит проволочек. Может, моранты привезли с собой добрые вести. Мало ли, перемены какие…
Быстрый Бен, все еще остававшийся на берегу, смотрел, как лекарь ведет Бурдюка вверх по склону.
«Пора?» — мысленно спрашивал он себя.
С их ремеслом особо не отдохнешь, а не то можно загреметь и на вечный отдых. Лучше всего, когда нужные замыслы скрыты внутри других замыслов, и уж если устраивать отвлекающий маневр — то по всем правилам. Правда, действуя одной рукой, трудно все время прятать другую в кармане.