Над головой Круголома с криком пронеслась пара серых чаек. Караульный втянул голову в плечи и усилием воли заставил себя отвести взгляд от Зала Величия.
Знать нехитрое правило жизни еще не значит всегда ему следовать. Поздно отступать. Слишком поздно. С того дня, как к нему пришел посланец Угря, Круголом оказался втянут в подготовку неких действий, ведущих к государственной измене. Очевидно, ею все и кончится. Трудно сказать, какие замыслы бродят в голове Угря. Даже тот, через кого Круголом поддерживает связь с Угрем, клялся, что ничего не знает.
Мысли караульного вернулись к Турбану Орру — хитрому, достаточно умному и обладающему значительной властью сановнику, у которого он встал на дороге. Пока что единственным щитом для Круголома оставалась его собственная анонимность. Но надолго ли?
Караульный уселся на причальную тумбу и стал ждать связного от Угря. Когда тот появится, Круголом отдаст ему послание для Угря. Много ли оно изменит? Не делает ли он ошибку, прося о помощи и тем самым ставя под удар свою анонимность? Пока он оставался неизвестным, это давало ему немало душевных сил. Но в одиночку противостоять Турбану Орру… Нет, это еще рискованнее, чем просить о помощи.
Круголом достал из камзола пергаментный свиток. Он опять очутился на развилке жизненных путей. Понимая, что сворачивать на более спокойную дорогу уже поздно, он все-таки написал свое прошение.
Отступить, выйти из игры. Мозг подсказывал оправдание: он ведь не клялся этому неведомому Угрю, что пойдет с ним до конца. Круголом держал свиток на ладони, ощущая его легкость. Вместо изящной ленточки послание было перевязано грубой бечевкой. Впрочем, так ли уж важно, как внешне выглядит твой вопль отчаяния?
Круголом заметил, что вокруг рассвело. Вскоре с севера опять придет дождь, в начале весны это обычное явление. Дождь омоет город, освежит пряное дыхание Даруджистана. Караульный снял веревку и развернул пергамент.
Пока еще есть выбор. Маленький, но есть.
Он рвал пергамент медленно, на мелкие клочки. Потом сдул их с ладони, и те неслышно полетели вниз, в темные воды озера. Их накрыло волной, и они исчезли. Совсем как пепел.
Круголому показалось, будто где-то внутри он слышит тихий звон вращающейся монеты. Тихий и печальный.
Через несколько минут он ушел с причала. Еще через несколько минут с другой стороны сюда подойдет связной Угря, заметит пустую тумбу и как ни в чем не бывало продолжит свою утреннюю прогулку.
Круголом шагал по Лазурной улице. Теперь Зал Величия был у него за спиной. Первые торговцы шелками уже раскладывали и расставляли свои товары. Вот эти отрезы нежно-лилового цвета наверняка привезены из Иллема, а те, бледно-желтые, — из Леста и Сетты, городов, что находились к югу от Даруджистана и месяц назад были захвачены паннионским пророком. Взгляд караульного переместился к шелкам соседнего торговца. Саррокальские. Круголом опять вспомнил детство. Тогда шелка играли всеми цветами радуги, переливались нежнейшими оттенками. Но пришли малазанцы, и торговля с северными вольными городами сошла на нет.
С Лазурной он свернул на улицу Благовоний и пошел домой. Скромное жилище Круголома находилось совсем неподалеку, на третьем этаже убогого дома. Сейчас там было сумрачно и тихо. Приходя домой, Круголом не позволял себе никаких воспоминаний. Он тщательно следил за своими мыслями, дабы никто из магов или сметливых и пронырливых охотников за шпионами не узнал никаких подробностей его жизни. За тонкой, рассохшейся дверью он переставал быть собой. Даже для себя.
Госпожа Симталь беспокойно расхаживала по спальне. Убийство Лима грозило обернуться бурей, и ей пришлось потратить немало золота, утихомиривая бушующие волны. Похоже, вдова сановника, эта алчная сука, отнюдь не была убита горем. Ее больше волновало, сколько она сможет заработать на гибели мужа. Через два дня она сняла траур, расфуфырилась и появилась в одном из светских салонов под ручку с неким молодым хлыщом по имени Муриллио. Видимо, тот тоже почуял, где денежками пахнет.
Симталь слегка нахмурила подведенные брови. Муриллио? А этот ловелас умеет обратить на себя внимание. Может, стоит его приручить? Сейчас не знаешь, кто, где и когда пригодится.
Она остановилась и повернулась к мужчине, разлегшемуся на ее постели.
— Ты так ничему и не научился, — с оттенком презрения бросила она ему.
Интересно, уловил он намек или нет?
Сановник Турбан Орр даже не пошевелился. На руке, которой он прикрывал глаза, белели следы многочисленных шрамов.
— Говорю тебе, Симталь, никто не знает, откуда прилетела отравленная стрела. И вряд ли узнает. Подумать только: отравленная! Какая седая древность. Воркана так нашпиговывает стрелы ассасинов своей магией, что большего и не требуется.
— Ты отвлекаешься, — сказала госпожа Симталь, довольная тем, что Орр не видел ее лица, на котором весьма некстати отразились владевшие ею чувства.
— Ничуть, — возразил Орр. — Лим был вовлечен в несколько дел… деликатного свойства. Возможно, его убийство вообще никак не связано с тобой. Беднягу могли убить и на другом балконе. Просто в тот момент он оказался у тебя.
Госпожа Симталь подошла к постели.
— Я не верю в совпадения, Турбан. Лима убили накануне голосования, когда ты должен был получить большинство голосов. Это тоже совпадение?
У сановника дернулась щека; словесная стрела угодила в цель. Госпожа Симталь довольно улыбнулась и присела на край постели. Рукой она провела по голой ляжке Орра. — Кстати, ты удосужился его проверить?
— Кого?
— Моего бывшего благоверного, дурень!
Она отдернула руку и встала.
Турбан Орр криво улыбнулся.
— Я постоянно за ним приглядываю и делаю это ради тебя, дорогая. Там ничего не изменилось. С тех пор как ты выкинула его коленкой под зад, он еще ни разу не был трезв.
Сановник протянул руку за одеждой, висевшей на столбике кровати. Потом встал и начал одеваться. Увидев это, хозяйка особняка подлетела к нему.
— Ты куда собрался? — хрипло спросила она.
— Сама знаешь, — ответил сановник, натягивая панталоны. — Сейчас Зал Величия гудит от дебатов. Мое присутствие там просто необходимо.
— Зачем? Чтобы найти себе нового союзника и подчинить своим целям?
Орр, улыбаясь, надел шелковую рубашку.
— И это, и другое.
Симталь хлопнула себя по лбу.
— Ах да! Как же я забыла? Тебе же нужно шпионить.
— Зачем так грубо? Наблюдать и делать выводы. Я уверен, что мы сумеем провозгласить нейтралитет Даруджистана либо завтра, либо послезавтра.
— Нейтралитет? — презрительно расхохоталась она. — Да ты начинаешь верить в собственные россказни, распускаемые по городу. Мне хоть не ври. Турбану Орру нужна власть. Власть в чистом виде. А для этого Турбану Орру нужно сделаться малазанским Железным кулаком… или как там называют у них наместников. Ты, радость моя, мечтаешь попасть в объятия императрицы Ласэны и готов заплатить за это Даруджистаном. Но на город тебе ровным счетом наплевать.