По залу пошел говорок, когда Органа вышел из-за своего стола и подошел к судейской коллегии.

— Ваша честь, уважаемые судьи, это не обвинение. Комитет только хочет убедиться, что верховный канцлер не преследовал скрытой корысти, когда вносил предложение о введении налогов, что это предложение не было частью плана по обогащению его капиталов, выраженных в акциях предприятий Внешних территорий. Комитет также хочет быть уверенным в том, что ауродиум, который фактически исчез с борта «Дохода», не был попросту перемешен в фонды «Транспортной Компании Валорумов», чтобы закрепить тайное сотрудничество верховного канцлера и Торговой Федерации.

* * *

Сенатор Палпатин был одним из сотни или более того сенаторов, получивших приглашение в роскошные аппартаменты Орна Фри Таа на вечер изысканных яств и экзотических напитков. Этот вечер, объявленный всего лишь обычной вечеринкой, на самом деле имел все признаки тайного совещания. То, что подавалось посторонним как празднование победы Валорума, в действительности было посвящено закату его счастливой звезды. На самой просторной террасе синекожий хозяин разглагольствовал перед собравшимися сенаторами, которые ловили каждое его слово.

— Конечно, мы знали о нарушениях. Но обнародование скандала пришлось отложить до принятия налогообложения, чтобы не вспугнуть Валорума раньше времени.

Таа в запале тряхнул головой. Толстые щупальца тяжело всколыхнулись.

— Нет, отложив предъявление обвинения и поддержав проект Валорума, нам удалось достигнуть раскрытия того, что можно рассматривать как пример обычной коррупции, в котором кроется намек на низкий заговор, угрожающий стабильности Республики.

— Но есть ли на самом деле почва для обвинения? — спросил сенатор Тиккес от Куаррена.

Таа лишь слегка пожал необъятными плечами.

— Есть ауродиум и есть видимость обмана. Что еще нужно?

— Если это правда, тогда Валорум опасен для общего блага, — сказал Мот Нот Раб.

Тиккес с энтузиазмом закивал.

— Говорю вам, мы его здорово тряхнем, прежде чем наступят тяжелые дни.

Остальные согласно закивали, по террасе прошел легкий гомон.

— Терпение, терпение, — громогласно посоветовал Таа. — Обоснованные они или нет, но эти обвинения существенно ослабили Валорума. Теперь нам нужно избавиться от тех сенаторов, которые поддерживали его в прошлом на плаву, несмотря на все наши попытки потопить его. Кроме того, у него есть еще одно преимущество, которое может позволить ему выйти сухим из воды.

— Какое преимущество? — спросил сенатор от Родии.

— Когда его влияние упадет еще больше и департамент юстиции лишит его некоторых полномочий, обязанности по принятию ряда решений, которые обычно выполнял канцлер, будут возложены на комиссии. Власть судов возрастет. Но рассмотрение дел всегда затягивается до бесконечности. И тем временем все же именно Валорум будет продолжать нести ответственность за принятие решений.

— Если не будет назначен сильный вице-канцлер, — решил заметить родианец.

— Мы должны предотвратить это, — твердо сказал Таа. — Нам нужен законченный бюрократ на посту вице-канцлера, — он посмотрел на стоящего прямо перед ним в кругу заговорщиков сенатора. — Сенатор Палпатин полагает, что лучше всего нам подойдет чагриан — Мас Амедда.

— Но Амедда, по слухам, спелся с Торговой Федерацией, — недоверчиво сказал Тиккес.

— Тем лучше, тем лучше, — возликовал Таа. — Чем более фанатично он будет относиться к регламенту, тем больше он будет мешать Валоруму.

— И чем все кончится? — спросил Мот Нот Раб.

— Да это для Валорума все кончится! — возопил Таа. — А когда этот славный миг наступит, мы выберем нового лидера с огнем в жилах.

— Бэйл Органа уже участвует в кампании, — сказал родианец.

— Как и Айнли Тиим с Маластара, — добавил Тиккес.

Таа заметил у дверей террасы Палпатина, оживленно беседующего с сенаторами от Фондора и Эриаду.

— Предлагаю рассмотреть кандидатуру Палпатина, — сказал тви'лекк, жестом указав на высокого сенатора от Набу.

Тиккес и остальные покосились на указанную кандидатуру.

— Палпатин никогда не согласится на выдвижение, — сказал Тиккес. — Он предпочитает быть на вторых ролях.

Таа хитро прищурился.

— Тогда мы должны убедить его. Только подумайте, что это будет означать для внешних систем, если на пост верховного канцлера будет избран кто-то не из Центральных миров! Это может означать даже равноправие всех рас. Если кому-то и под силу восстановить порядок, так это ему. В нем верно сочетаются самоотверженность и умение управлять. И не давайте себя одурачить: в этих свободных рукавах прячется сильная рука. Его глубоко волнует целостность Республики, и он сделает все, что потребуется, чтобы проводить законы в жизнь. Тиккеса еще терзали смутные сомненья.

— Тогда мы не сможет вертеть им, как вертим Валорумом.

— В этом вся прелесть, — сказал Таа. — Нам это и не понадобится, потому что он рассуждает как один из нас!

Глава 37

За всего годы знакомства Ади Галлия не разу не видела Валорума таким разбитым и подавленным. Иногда он бывал в дурном настроении и был излишне строг к себе, но обвинение в коррупции опрокинуло его в пучину, из которой ему было не под силу выбраться на поверхность. Ей показалось, что за месяц, прошедший с их прошлой встречи, он постарел на год.

— Ауродиум оказался последним ударом, который нанес мне «Невидимый фронт», — говорил он. — Террористы решили одним махом покончить и со мной, и с директоратом Торговой Федерации. Это все объясняет. А знаете, почему мои родственники на Эриаду не сказали мне ничего об ауродиуме? Потому что они почувствовали себя уязвленными тем, что я воспользовался гостеприимством заместителя губернатора Таркина, который, кажется, для них нечто вроде исчадия. А я сделал это просто из вежливости к сенатору Палпатину, который теперь считает себя частично повинным во всем этом несчастном стечении обстоятельств.

Ади хотела что-то сказать, но Валорум не дал ей такой возможности.

— Хотя я спрашиваю себя, а не замешаны ли в этом определенные сенаторы. Те, кто предпочел бы увидеть меня опозоренным, нежели просто лишенным полномочий.

Ади пришла к нему в офис в здании Сената, который стал теперь местом многозначительных перешептываний и намеков. Дух Сената изменился — и Валорум считал себя в ответе за это.

— Это только вопрос времени. Вас обязательно реабилитируют, — попыталась заверить она его.

Он покачал головой.

— Немногие хотят, чтобы моя честь была восстановлена. И пресса — меньше всех. А поскольку террорист Хавак мертв, некому засвидетельствовать, что Торговая Федерация не пыталась меня подкупить.

— Если бы это было так, зачем бы тогда вам так стараться обложить налогами торговые маршруты? Налог сам по себе есть доказательство вашей честности.