— Ириш, ты чего? — безропотно приняв на себя серию из четырех акцентированных ударов, выдохнул я. — Я же просто пошутил!
Орлова закусила губу, набрала в грудь воздуха и… уткнулась лицом в мою подушку.
Я попробовал ее приобнять и получил локтем в грудь:
— Отстань!
Смотреть, как ее плечи содрогаются от рыданий, было невыносимо. Поэтому я приподнялся на локте и нежно поцеловал ее в поясницу.
— Я сказала, отстань!!!
— Извини, пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть.
Иришка не отреагировала.
Я пододвинулся к ней вплотную, запустил пальцы в ее волосы и привел беспроигрышный аргумент:
— Я тебя очень люблю.
— Да? — Она перетекла в сидячее положение, испытующе посмотрела мне в глаза, вытерла слезы и… виновато потупила взгляд: — Можешь не отвечать, я это знаю. Просто… схожу с ума… и… не понимаю, что со мной происходит!
— Ты же сама говорила, что перепады настроения — это следствие изменения гормонального фона. И что это нормально.
Ира отрицательно помотала головой и аккуратно прикоснулась пальчиком к моему правому подреберью. Точно к тому месту, куда пришелся ее первый удар:
— Это — ненормально: я становлюсь чересчур импульсивной!
— Не страшно, — улыбнулся я. — Становись себе на здоровье!
— Ты не понимаешь! — Ира зажмурилась и спрятала лицо в ладошках: — У меня едет крыша, и чем дальше — тем сильнее! Вот сейчас во мне одновременно живут два человека. Одного терзает чувство вины перед тобой, а второй бесится от ревности и страха.
Грудь Орловой оказалась прикрыта ее локтями, поэтому я поцеловал ее во внутреннюю часть бедра:
— Это — Иришке номер один: я ее очень люблю и нисколько на нее не обижаюсь. Иришке номер два — еще один, чуточку повыше. Чтобы она не сомневалась в моей любви и ничего не боялась!
Ира вздрогнула, в мгновение ока закрылась одеялом и с болью посмотрела на меня:
— Все равно боюсь! Ведь совсем скоро я превращусь в чудовище: у меня начнет шелушиться кожа, на лице появятся пигментные пятна и дурацкий румянец, раздуются лодыжки, изменится походка.
— Так! Стоп!!! — сообразив, что она себе навыдумывала, воскликнул я. — Закрой глаза!!!
Ира подумала и повиновалась.
— Ты меня любишь?
— Да!!!
— Скажи, пожалуйста, неужели сейчас, подумав обо мне, ты представила себе мое лицо и фигуру?
— Н-нет…
— То есть я для тебя — некое ощущение.
— Ну да: ощущение тепла, нежности и надежности.
— Так вот, ты для меня — тоже ОЩУЩЕНИЕ! Я люблю тебя не за цвет лица и походку, не за форму и размер груди, не за плоский живот и длинные ноги, а потому, что ты — часть моего «я». Или я — твоего, понимаешь?
Орлова подняла руку и, не открывая глаз, потянулась к моему лицу.
Почувствовав, что она хочет сделать, я подставил ей щеку и, ощутив, сколько нежности она вложила в это прикосновение, на мгновение потерял дар речи.
— Я тебя люблю… — одновременно выдохнули мы.
Через Вечность Иришка открыла глаза и легонечко толкнула меня в грудь.
Я лег на спину, дождался, пока она устроится у меня на груди, и обхватил ее за поясницу:
— А ведь тебя мучает что-то еще… Давай, рассказывай.
Ира постучалась ко мне в ПКМ и кинула мне картинку.
Она, сидящая в кресле-диагносте, скорее всего в одном из медблоков Комплекса. Растрепанные волосы, растерянный взгляд, понуро опущенные плечи. Мурашки на предплечьях. Иссиня-белая кожа. Светло-розовые ногти на пальцах ног.
Я оглядел ее с ног до головы, пытаясь понять, когда и почему она могла пребывать в таком состоянии, и в это время голос за кадром попросил ее встать. Ира, вздрогнув, медленно повернулась вправо и опустила ноги на пол. При этом ее левая рука уперлась в подлокотник, а правая придержала тяжело качнувшуюся грудь. Орлова попыталась встать и… потеряла равновесие!
— Это не ты! — выдохнул я. Еще до того, как понял, что меня зацепило.
— А кто? — спросила Ира.
— Н-не знаю. Но не ты — точно! У этой — другой взгляд и другая пластика движений. Голову держит иначе. Грудь поддерживает не так, как ты. И равновесие восстанавливает по-другому.
— Но ведь похожа, правда?
Я пожал плечами:
— И что с того? Хочешь, я сейчас накачаю тебе пару сотен роликов с моими двойниками?
— Твоими? Откуда?! — вытаращив глаза, воскликнула Иришка.
— Из Сети, конечно! Вбей в поисковик «косметический морфинг» и мое имя, — улыбнулся я. — Только смотри, не променяй меня на того, кто тебе понравится больше.
— Дурак!!! — Орлова легонечко ткнула меня кулачком и затихла. Видимо, уйдя в Сеть.
Ждать, пока она налюбуется на моих двойников, мне было неохота, поэтому я нежно прикоснулся к чувствительной зоне между ее лопаток и медленно повел палец вдоль позвоночника. Вторая рука, соскользнув с ее поясницы, дотянулась до складочки под ягодицей и принялась ее щекотать.
Иришка мгновенно вывалилась в реал и возмущенно зашипела:
— Ви-и-ик!!!
— Одно мое «я» ревнует, а второе — умирает от желания.
Как ни странно, Орлова среагировала на шутку не так, как обычно, — вместо того чтобы улыбнуться и поддержать игру, она закусила губу и зажмурилась:
— Ту девушку, ну, которая в головидео, зовут Машей. Фамилия — Фролова. Она — твоя будущая вторая половина.
— Что за бред?
— Это не бред! — Иришка кинула мне еще один файл. Судя по отсутствию картинки, запись разговора в ПКМ.
— Ты что-то там говорил о Машеньке Фроловой. Кто она такая? — Ира, судя по тону, пребывала в крайне раздраженном состоянии.
— Демоница из пятой очереди, — с усмешкой ответил Родригес. И… замолчал.
— Рамон! А можно без пауз, недомолвок и лирических отступлений? Я сейчас в омерзительнейшем настроении и не расположена ни шутить, ни разбираться с твоими загадками…
— Ну вот, даже не поиздеваешься, — сокрушенно вздохнул полковник.
И нарвался на оглушительный рев:
— Рамон!!!
— Ладно, уговорила. Итак, если ты не забыла, то через четыре месяца я запрещу тебе летать. Вернее, ограничу пиковые значения перегрузок, их длительность и…
— Помню, давай дальше!
— С этого момента твоему Виктору потребуется второй номер.
— Ты говорил, что с ним будет летать Форд!