— Идиоты! Не останавливаться! Лысый! Положи ее на место! — надрывался Весло, но тщетно.
Заключенные замедлили шаг и практически остановились. Они бы и совсем прекратили движение, но сзади на нас напирали обитателей других бараков. Особый же гнев главаря вызвал давешний белобровый бугай, разговаривавший с заметным акцентом. На него, словно на дерево, взлетела какая-то дама, являвшаяся Фреддо сестрой по лишним килограммам, и теперь могучий дуб медленно, но верно кренился под гнетом судьбы, судорожно пытаясь стряхнуть с себя нежданно-негаданно привалившее счастье.
— Барра! Барра! Барра! — гремели легионеры, тесня нас щитами.
Из-за их голов появились настоящие лесины и принялись безжалостно колотить заключенных по головам. Робкие удары, наносившиеся в ответ, не слишком им мешали. Разница между профессиональными военными и сборной солянкой преступников была очевидна. Кое-какого успеха добились те, кто пытался колотить по ногам, которые оставались почти не прикрытыми, но раздались крики, блеснула сталь, и один из хитрецов начал булькать рассеченным горлом, прощаясь с жестоким миром. Впрочем, настоящий меч почти тут же убрался в ножны.
— Ну, чего тянуть, — решил я, видя, как толпа несчастных, которым не повезло попасть в учебный легион, стремительно тает под ногами военных, и, перехватив свою деревяшку поудобнее, пошел вперед.
Благодаря чуть более лучшим физическим кондициям, в той или иной мере свойственным всем магам, мне удалось ударить раза два или три и даже, кажется, зацепить кого-то за стеной щитов по лицу. Но почти сразу же на голову мне опустилось увесистое бревно, а в глазах помутилось. Пришел в себя, впрочем, почти сразу же. Солдаты еще не всех пострадавших на телеги сложили. Тело болело так, словно по нему маршировала целая армия, да так в принципе и было. Но тем не менее теперь я чувствовал себя куда более уверенным в будущем, чем еще сегодня утром.
— Ничего, — прошептал я разбитыми губами, сплевывая кровь на землю. — Главное, сразу не убили. А значит, мы еще поборемся.
— Надо было подольше притворяться больным, — мысленно решил я, шатаясь от усталости и прислонясь к стене. Девятый пациент недоверчиво смотрел на коленку, которая больше не напоминала конструктор «собери сам», и, прихрамывая по старой памяти, освобождал место для следующего страждущего. Если бы не кинжал-накопитель, подаренный паладином, я бы сдулся уже на пятом. Как мало силы мне оставили, как мало…
— Колдун, не спать! — гаркнул в ухо Весло и для доходчивости пихнул меня в бок. Но буфер из усталости, прочно отделяющий тело от сознания, смягчил удар, и так-то нанесенный чисто символически.
— Все, не могу больше, — поделился с ним очевидной истиной я, медленно сползая по стеночке на пол. Врал. Мог. Как минимум еще на пару исцелений резерва ауры хватило бы. Но оказаться посреди полного криминальных элементов барака безоружным и почти бессознательным? Других идиотов ищите! Хотя, конечно, пациентов, требующих помощи в бараке осталось… Да почти все они по меркам земных больниц могли рассчитывать минимум на недельный больничный. Вывихи, ушибы, растяжения, немногочисленные рубленые, резаные и колотые раны, закрытые и даже открытые переломы! Примерно половина в себя до сих пор не пришла. В ходе первого столкновения с легионерами было убито лишь пять или шесть человек из тех, которые находились со мной в одних стенах. Но вот серьезно пострадали практически все. Пожалуй, один только Весло смог остаться без единого синяка на морде. Талант. Или опыт.
— Врешь, ведьмак, — не поверил главарь, и свора его прихлебателей, пусть и несколько покалеченная, но оставшаяся дееспособной в полном составе мгновенно напряглась. — Видел, как чародеи выглядят, которые действительно больше ни на что не способны. Лечи давай!
Лежащий передо мной на соломе человек жалобно застонал. Это был пожилой мужчина с несколько обрюзгшим лицом и носом пьяницы, покрытым сеткой лопнувших сосудиков. Удар деревянного меча по руке буквально выломал фаланги из суставов на двух пальцах.
— Ну, кулак он сжать сможет уже сегодня. — Я посмотрел на раненого и для облегчения мук совести решил считать его симулянтом. Тем более обладатели серьезных повреждений имелись в широком ассортименте, но бандиты заставили лечить сначала тех заключенных, кто охотнее всего с ними сотрудничал. — Вот только мне тогда следующего больного придется в норму приводить завтра. Раньше никак. А так, глядишь, передохну немного и еще кого-нибудь подлатаю.
— Умничаешь, — констатировал Весло и сделал резкое движение, будто собирался ударить.
Я машинально окутал руку жизненной энергией, которая в тесном помещении, наполненном ранеными людьми, буквально клубилась, и поднял ее на уровень глаз.
— Есть силенки-то, — с довольной усмешкой констатировал главарь и взглядом указал на мои пальцы, которые выступившая из кожи и конденсировавшаяся из воздуха кровь облекла в подобие перчатки, а затем глаза его посуровели. — Лечи. И сегодня ты ляжешь спать, не выпив ни капли вина!
— Велика потеря, — буркнул я, алкоголь и так-то недолюбливающий, но вынужденный периодически глотать местные напитки, по качеству больше всего напоминающие уксус. Что делать, кипятить воду было сложно, а заболеть какой-нибудь инфекционной гадостью, наподобие дизентерии, очень не хотелось. Конечно, морская богиня вроде как обязана лечить своих верующих вообще и жрецов в особенности от всего на свете, но после личного с ней знакомства рассчитывать на помощь крайне своеобразной по характеру небожительницы не приходилось. С нее станется дать мне отравы и отправить спешно добывать противоядие. Хорошо хоть татуировка на щеке на невосторженный образ мыслей по отношению к той, которая ее нанесла, не реагирует. Но вот если кто-то пытается обратиться к ее обладателю за помощью, причем именно просит, а не приказывает, то приходится немедленно откликаться, иначе рисунок начинает так болеть, словно к коже приложили раскаленное железо. К счастью, отданные шутливым тоном распоряжения вроде «извольте разбиться в лепешку о стену» или «пожалуйста, отдай свой нож вон тому уроду» отметина игнорировала. Да и в остальных случаях торг был уместен. Даже очень не равный. К примеру, однажды мной был запрошен кусочек звезды в качестве платы, и ничего, сработало. Магическая отметина не возмутилась в отличие от того, кто пытался упросить поделиться ужином.
Я крепко сжал искалеченную кисть и начал безжалостно вправлять пальцы на место. Вой, который поднял раненый, пожалуй, мог бы заставить поседеть от страха и оборотня. Истечение энергии жизни из его тела скачкообразно усилилось, и моя аура, вобрав ее в себя, окутала поврежденное место. Татуировка на щеке дернулась, вместе с ней содрогнулось энергетическое тело, а фаланги с щелчками встали на место. Пациент захлебнулся криком и, потеряв сознание, обмочился.
— Зачем я вообще в себя пришел? — вопросил то ли небеса, то ли заключенных я, мотая головой в попытках отогнать мушек, начавших перед глазами брачный танец обкурившихся пилотов-камикадзе. — Лежал бы себе спокойно поленом, как Гларк. Или отплевывался завтраком, как Фреддо.