Я метнул при помощи телекинеза свой кинжал в глазную щель чьего-то шлема. Не попал, вернее, противник в последний момент успел дернуть головой, и клинок безвредно скользнул по забралу. Вот только он явно не ожидал, что улетевшее вниз оружие на половине пути нырнет ему под кольчужную юбку и вонзится если и не в самое чувствительное для мужчины место, то куда-то рядом.
На поляне закипела схватка, жестокая и скоротечная. Заключенных было меньше, и их выучка с опытом ветеранов службы сравниться не могла, но среди нас была Кассандра, для которой преимущества врага в броне и количестве не значили, казалось, ничего. Оставшийся на ногах монах по очереди разрубил от плеча до пояса двух своих противников и встретился с мутанткой, отбросившей в сторону пращу и взявшей в нормальную руку короткий меч. Две человеческих фигуры внезапно почти размазались в воздухе от скорости и остановились, сойдясь вплотную. Наконечник двуручника торчал примерно в полуметре за спиной женщины, а ее клинок сломался о светлую броню.
— Вот и все, — спокойно сказал Тензор своей обидчице, на днях едва не задушившей его. — Никакое искусство не сравнится с мощью Отца Времен, частичку которой, он вложил в святые латы капеллана!
— Угу, — согласилась та и, выронив рукоять оружия, прижалась культей к светлому кругу на груди монаха. Уши резанул короткий взвизг, а из спины любителя помахать плетью высунулось сверло из металла синего цвета, спустя пару мгновений убравшееся обратно в идеально ровный обрез руки. В священнике появилась круглая дыра несколько сантиметров диаметром. — Мне часто так говорили.
— Нет, — прошептал священник, пошатнувшись и проворачивая рукоять своего оружия, вызвав у женщины вопль боли, — не верю!
С этими словами он и умер, лично отправившись докладывать богу о совершенных при жизни прегрешениях. Или подвигах. Тут уж как посмотреть.
— Вот же ж сука, — тоскливо произнесла Сандра, плюхаясь на травку рядом со мной. Кровь из ее раны текла, но совсем не сильно, а ведь должна бы ручьем хлестать. — Семнадцать лет уже так не дырявили! Не подлечишь? А то дела у наших как-то неважно идут…
— Занят пока, — пробормотал я, изо всех борясь с болью в покалеченной коленке, осколки костей в которой сейчас напоминали пазл. На ногах остались зажимающая левый бок Кассандра, причем пальцы обеих ее рук были разбиты в кровь, видимо, пришедшимся плашмя ударом, и два наемника, тоже потерявших пару клочков шкуры. Один из бандитов, кажется, пока жив, но потерял сознание от кровопотери. А против них твердо держались пятеро легионеров плюс поднимающиеся на ноги священник и маг. Вот только двое последних не знали о том, что все мои усилия сосредоточены на контролере полета крылатых диверсантов, наконец пришедших в себя и уже заходивших в атаку. Вокруг мага, к сожалению, оказался еще один слой защиты, не оставивший от хитиновых телец даже пепла, но три осы, забравшиеся в шлем священника, вонзили жала в заранее намеченные для них цели — оба глаза и левую барабанную перепонку. Последнюю насекомому отыскать было сложнее всего, ибо монах на одних инстинктах начал мотать головой внутри своей железной кастрюли и едва не придавил хрупкое оранжево-черное тельце, да и ухо человеческое оказалось тесноватым, но тем не менее ведомое магией крови существо безжалостно нашло свою цель. А оса — это ведь не пчела, погибающая после единственного в своей жизни укуса. Жало у нее гладкое, яда, правда, хватает лишь на три-четыре раза, но просто втыкать его она может, пока не надоест.
Жуткий вой ослепляемого и оглушаемого человека, донесшийся сзади, заставил вздрогнуть легионеров. Монах сорвал с третьей или четвертой попытки с себя шлем и, раздавив насекомых, добравшихся до его глаз через тонкие веки, заколотил себя по уху, пытаясь избавиться от источника жуткой боли, буравящего его мозг практически изнутри, и забыв про всякую магию. Но усилия оказались бесполезны. Мизинцы взрослого мужчины куда толще, чем вытянутое тело осы. А насекомое, напитанное моей жизненной энергией и от того ставшее куда сильнее сородичей, пробиралось все дальше и дальше, попутно жаля все подворачивающееся на пути. Внезапно его затопило потоком крови, а священник, оборвав очередной вопль, упал на землю — то ли потерял сознание, то ли умер.
— В стороны, — сплюнул на землю чародей, поднимая руки, между которыми воздух задрожал, пошел волнами и стал превращаться в плазму. — Сейчас я их поджарю!
Минутой раньше ему бы это удалось без малейших усилий. Но сейчас вокруг меня плескалась кровь, вытекшая из полутора десятков человек. А раздробленная коленка — рана хоть и крайне неприятная, но не слишком опасная. От большого оттока жизненных сил с такой не умирают. Алая, исходящая паром жидкость, обильно разлитая на мерзлой земле, плеснулась вверх, нарушая все законы физики и обволакивая собой летящий фаербол как раз тогда, когда он находился ближе всего к легионерам. Кассандру и наемников опрокинуло взрывной волной, а вот солдатам совсем не так повезло. Огонь, лизнувший их доспехи, явно оказался не простым, иначе чем объяснить тот факт, что плоть из лат двоих бедолаг буквально испарилась.
— Но я же убил вашего колдуна! — успел возмутиться чародей всемирной несправедливостью, после чего Сандра метнула в него один за другим три дротика, которые, несмотря на пробитую грудь, успела собрать с земли, куда те воткнулись после неудачных бросков в самом начале. Две палки с железными наконечниками волшебник сжег, но третья, распавшаяся пеплом лишь до середины, саданула его обуглившейся деревяшкой в лоб, вызвав кратковременную потерю ориентации.
— Ну хоть самому с Гларком разбираться не придется, — порадовался я, создавая из покорной моей воле крови копье. Алая жидкость, местами уже успевшая свернуться, ударила мага в грудь и мгновенно испарилась безвредным паром, оставив после себя лишь неглубокую ссадину.
— Хватит, — закашлялся волшебник, сплевывая на землю темную слюну. Видимо, удар сломал ему ребра. — Прекратите! Бой закончен!
— Да-да! — поспешил подтвердить его слова один из последних легионеров. — Мы сдаемся!
— Кассандра, — строгим тоном произнесла мутантка. — Вставай, дрянная девчонка, и помоги мне!
— Как скажешь, мамочка, — фыркнула клейменая аристократка, поднимая с земли мой кинжал и внезапно кидаясь одним рывком на успевшего лишь вскрикнуть волшебника. Жиденькая струйка пламени отлетела от нее в сторону, вероятно, отраженная каким-то защитным амулетом, а вот стальное острие располосовало горло армейского волшебника от уха до уха, после чего вонзилось куда-то в левую сторону груди, чтобы гарантировать смерть.
— Черт, ну и кровь у него! — аж вздрогнул в каком-то странном мучительно-блаженном состоянии я, когда попытался впитать жизненную энергию, выпущенную армейским колдуном в агонии. — Жжется!
И, шалея от полученной на время силы, за которую очень скоро придется расплачиваться, послал в легионеров по магическому импульсу, которые слишком грубо впитались в их ауры, вызвав тем самым разрыв сердца.
— Хм, мы же все равно их в живых оставлять не собирались? — Вопрос пришел в голову только тогда, когда исправлять что-то стало уже поздно.