Инга вдруг мысленно усмехнулась. Она не понимала, откуда в ее рассудке на фоне панического ужаса проскользнула внутренняя усмешка.
— Вы будете говорить?
Он поднял оружие на уровень ее лба, так что Инга почувствовала обжигающий холод металлопластика исходящий от среза ствола.
Она хотела ответить, но не смогла, — мышцы парализовало от дикого, уже не сравнимого ни с чем ужаса.
В следующую секунду сервомеханизм выстрелил, едва уловимым движением изменив направление огня, так что пуля только оцарапала кожу на виске у Инги, заставив ее вскрикнуть, теряя сознание.
* * *
Реальность возвращалась медленно, окружающие предметы проступали сквозь туманную дымку, — Инга поняла, что лежит на полу в гостиной, а стрелявший в нее сервомеханизм что-то делает с креслом, через открытый дверной проем она видела распахнутые дверцы шкафа в спальной комнате, и вдруг сознание резко прояснилось: серв таскал ремни, прочно прикручивая их к подлокотникам и ножкам кресла.
«Он что, пытать меня будет?!»
Инга боялась пошевелиться, в то же время ощущая болезненное давление под ребрами.
Она медленно скосила глаза. Видимо падая, она задела рукой механизм открывания встроенного в стену коридора шкафа, который еще бабушка приспособила под своеобразную «кладовку», где хранились ненужные, но дорогие как память вещи. Например, два кия и набор увесистых шаров для игры в бильярд, принадлежавших еще ее деду.
Инга поняла: если она сейчас не сделает что-нибудь, то все закончится очень страшно. Даже воображение отказывалось представить, что может сделать с ней взбесившийся сервомеханизм.
«У меня нет шансов. У машины отличная реакция и масса сенсоров…
Ну и что? Действуй!»
Инга вняла своему внутреннему голосу, ужас трансформировался во что-то иное, придавшее ей сил: схватив увесистый бильярдный шар, она метнула его вдоль пола, стараясь попасть в дверной проем спальной комнаты.
Как она и рассчитывала, сервомеханизм мгновенно отреагировал на движение, резко обернувшись в сторону спальни, и в этот миг она вскочила, нанеся ему удар кием по затылку.
Что-то громко хрустнуло, и человекоподобный механизм начал разворачиваться, но как-то медленно, неуверенно, а Инга, уже не отдавая отчета в собственных действиях, все била и била, пока кий вдруг не сломался пополам, обнажив под разлохматившейся от ударов древесиной стальной сердечник.
Тяжело дыша, она стояла над искалеченным сервомеханизмом, ее взгляд впился в широкую трещину, образовавшуюся в «черепной коробке» машины, сквозь которую были видны вставленные в гнезда объединительных плат пластины с нейрочипами.
Не в силах сдержать подступивших к горлу рыданий (не от жалости к себе или дройду) она резким движением вонзила острый обломок кия внутрь черепной коробки сервомеханизма.
«Теперь уже точно не встанет», — пришла чужая, отстраненная мысль.
Действуя как в полусне, она подобрала оружие, зачем-то окинула долгим пристальным взглядом разгромленную гостиную, словно хотела запомнить или проститься с привычными с детства вещами, а затем вышла из квартиры, закрыв дверь на замок.
* * *
Оказавшись в пустом, безлюдном подъезде многоэтажного дома Инга вызвала лифт и только тут мысленно спросила себя: что дальше?
Куда бежать, к кому обратиться?
Вокруг — только машины. Она уже несколько месяцев не выходила из дома, но была абсолютно уверена, что кроме нее в городе больше нет никого живого.
«Я одна… Одна…»
Мысль граничила с полным отчаяньем.
Войдя в лифт, она машинально коснулась сенсора «подземная парковка».
Все, произошедшее с ней казалось настолько диким, что до сих пор не укладывалось в голове. Надо что-то делать. Защищать себя. Спасаться…
«От кого?!»
Не знаю… Я убегу… Уеду из города… Буду бежать пока не встречу людей…
Наверное, так будет правильно. Люди меня поймут, разговаривать с машинами бесполезно и опасно. Конечно, полицейский сервомеханизм не обязан подчиняться приказам подозреваемого, как обычный бытовой дройд, но он был… чужой. Не наш. Он пришел с боевым оружием и стрелял в меня.
Инга машинально коснулась виска. Кровь запеклась и уже не сочилась, только на щеке и подбородке образовалась ломкая корка.
Лифт, наконец, остановился, дверцы автоматически раздвинулись в стороны, и она увидела сумеречный уровень подземной парковки, где горели лишь редкие источники дежурного освещения.
Машин было полно.
Она давно уже никуда не ездила, ее «Мираж», простояв в общественном гараже долгое время, наверное, находится в ужасном состоянии, но брать чужую машину (хотя Инга понимала — хозяева автомобилей давно покинули город) ей не хотелось. Она не считала себя виноватой в случившемся, и инстинктивно не желала подключать к своему ужасу еще и какое-нибудь чувство иррациональной вины.
«Мираж» оказался на месте.
Чистый, вымытый, ухоженный, — видимо после той роковой бури обслуживающие механизмы изрядно потрудились, приводя в порядок все городские коммуникации, включая общественные парковки.
Инга открыла дверь, села в кресло, завела двигатель.
Все работало нормально за исключением бортового компьютера, который внезапно выдал сигнал сбоя.
Ну и ладно. Обойдусь. Принадлежавший Инге «Мираж» отличался от большинства стоявших рядом машин тем, что был выпущен лет пятнадцать назад, еще до вступления в силу закона, запрещавшего езду при выключенном автопилоте.
Водородный двигатель работал практически бесшумно, она сидела, не спеша трогать машину с места. Сначала нужно решить: куда ехать? Ну, по городу понятно, на главный проспект и все время прямо, до дорожной развязки, а там?
На федеральную трассу, конечно. Буду ехать, пока не встречу людей. Отсюда до Москвы — тысячи километров трассы и сотни городов.
Инга все еще не могла осмыслить случившегося с ней. Только сейчас, сев за руль машины, она вдруг со страхом поняла: прежняя жизнь закончилась, а что ждет ее впереди — неизвестно.
Хотелось получить ответ на вопрос: почему? Что случилось с прежним миром? Где она пропустила ставший роковым момент времени, когда начались изменения, а она не заметила их?
Нет, все будет нормально. Я найду людей. Ведь объявляли — строится еще один колониальный транспорт, который заберет тех, кто все же решит улететь на новую родину. Кажется его старт был намечен на август… Сейчас только начало июня, я успею. Обязательно успею…
Сидеть дальше в бездействии показалось невыносимым, и она осторожно повела машину к выезду с подземной парковки.
* * *
Поначалу все складывалось благополучно. Инга опасалась, что тот сервомеханизм был не один, но с облегчением убедилась, что никто даже не думает препятствовать ей.