— Я конечно не психолог. — Матвей Иванович скрутил сигарету. — Но поговорить нам с тобой нужно.
— Зачем? — Вздрогнула Инга.
— Не зачем, а почему. — Мягко поправил ее дед Матвей. Боишься ты. Боишься и ненавидишь. Уж извини, через окно видел, как ты на сервов моих смотрела. Думал взглядом их испепелишь. Тяжело так жить.
— А как же иначе?! — Инга почувствовала, как вдруг кровь прилила к голове, в ушах зашумело, — да она ненавидела мир, ненавидела, потому что ее пытались убить, потому что она одна беззащитная, потерявшаяся…
— Вот ты послушай меня, старика, а уж дальше сама рассудишь. Я ведь тоже не в таком мире родился и Землю другую помню, Не скажу, что она была цветущей и счастливой, но конечно не такой, — он кивнул в сторону черного леса. — Ты боишься и ненавидишь только по одной причине: потому что не понимаешь окружающего тебя мира. Не видишь в нем ничего, кроме своего отраженного от сотен непонятных предметов и явлений страха.
— А я должна его любить? — С вызовом спросила Инга.
— Нет. Не любить. Но понимать. Тогда исчезнет страх, и ты сможешь жить. По крайней мере, осознано выберешь путь, по которому идти, а гонимая страхом, ненавидящая все сущее, далеко ли уйдешь?
— Разве можно понять вот это? — Инга обвела взглядом клубящийся пепельными тучами горизонт, мертвые деревья, остовы зданий, потрескавшуюся землю с пожухлыми пучками засохшей травы. — Вот вы Матвей Иванович, не боитесь? Приручили сервов, а где уверенность, что они не убьют вас?
— Уверенность есть, и объяснить ее просто. — Дед Матвей долго крутил в пальцах свернутую сигарету, потом прикурил все же, стараясь не дымить на Ингу. — На длинные лекции у меня таланта не хватит, а в двух словах свое понимание расскажу:
— Биосфера почти уничтожена, но природа рано или поздно восстановит былые позиции. Сохранилась техносфера, и выжили люди. Вот две силы, что действуют в окружающем мире. С одной стороны машины, с другой — мы. Мутациям подвергаются обе стороны, но все же машины до сих пор могут быть классифицированы, а их программные задачи известны. Такие образцы техники можно приручить, — вернуть им былое предназначение. Другое дело — пораженные программными вирусами образцы техники и люди, подвергшиеся мутациям. Они в основном представляют непредсказуемую силу, и встреча с ними в большинстве случаев не сулит ничего хорошего. Если ты, — он взглянул на Ингу, — знаешь, что тебя окружает, то можешь либо избежать опасности, либо противостоять ей. Я, как видишь, живу в Пустоши. Иногда бывает трудно, но справляюсь.
— А как же машины, которые пытались меня убить?
— Сложный вопрос. Мне, честно говоря, то же не все понятно. Мои собственные сервомеханизмы покушались на меня незадолго до начала пылевой бури. Но недавно у меня останавливались на отдых трое военных. Они и рассказали, как был разрушен Барьер, и что происходило незадолго до падения защиты границ.
— А что случилось? — Инга вдруг почувствовала, как замерло сердце. О том, что Барьера на границе больше не существует, она вообще не знала.
Дед Матвей машинально погладил бороду, под которой прятался уродливый шрам.
— Кто-то использовал нашу систему глобальной связи и навигации для передачи вируса. — Произнес он, нарушив возникшую тишину. — Орбитальная группировка посылала на землю не полезные сигналы, а пагубные команды, заставляющие машины действовать несвойственным для них образом. Оказалось, что в век высоких технологий терроризм может принимать общепланетарные масштабы, распространяясь по сетям как чума, только в миллионы раз быстрее. Ты же понимаешь, — исполнительные машины не люди. Это человек может иметь убеждения, сомневаться, испугаться, наконец, а сервомеханизм лишен все перечисленных недостатков. Получив задание, он выполнит его.
— И что же мне теперь делать? — Инга была растеряна и не могла скрыть этого. — Назад в город мне нельзя, в Пустоши — боюсь…
— А ты пока оставайся. У меня поживи. Подумай над тем, что я сказал. Может, подучу тебя кое-чему, с людьми познакомишься, которые ко мне захаживают. В общем, не гоню я тебя.
* * *
К полудню произошли еще два события.
Сначала ее позвал Ланцет.
Инга пришла в сарай, где стояла машина, и увидела, как на мониторе бортового компьютера светится строчка текста:
«Привет, Химера, это Эрик».
Она удивилась, но спрашивать у Ланцета ничего не стала — радость от внезапной возможности пообщаться оказалась сильнее удивления.
Она села в кресло, и сенсорная клавиатура автоматически выдвинулась к ней.
«Привет, Эрик. Как ты меня нашел?»
«Я не искал, вышел в сеть как обычно. Что-то изменилось?»
«Я больше не живу в городе. Уехала».
«Случилось что-то?»
«Да, так. Неважно». — Инга не хотела лгать, но и выдавать правду в эфир, после всего сказанного Матвеем Ивановичем она не решилась.
«Рад, что у тебя все в порядке. Извини, мне пора отключаться. Будет свободная минутка — дам знать».
«Хорошо. До встречи…»
Монитор погас, панель клавиатуры задвинулась в специальную нишу.
— Ланцет, что произошло? Как ты смог принять послание Эрика?
— Я следил за эфиром. Твой знакомый использует для выхода в сеть шлем БСК. В следующий раз скажи ему, что такие сеансы опасны.
— Почему?
— Спутники работают на непонятную мне силу. Скорее всего — враждебную. Сервомеханизмы, пытавшиеся тебя уничтожить, получали инструкции через спутниковую сеть.
— А ты себя не выдал?
— Нет. Я отвечал не через орбитальную группировку, а сигналом на длинных волнах. Вокруг существует сеть исправных ретрансляторов.
— Значит, ты знаешь, где находится Эрик?
— Километрах в семистах отсюда. С некоторой погрешностью.
— Он в пустошах?
— Да.
Их диалог прервало появление Матвея Ивановича.
С утра, после разговора с Ингой он куда-то уходил, и вот вернулся, заглянул в дом и отправился на поиски девушки.
— Что-то случилось? — Спросила она, встретившись взглядом с Матвеем Ивановичем.
— С тобой хочет пообщаться Спрей. — Без лишних комментариев сообщил тот.
— А почему вы такой хмурый?
— Затея мне его не нравится.
— А что он придумал? — Сразу же заинтересовалась Инга.
— Рассказывать не буду. Послушаешь его сама.
— Ну… хорошо. А как мне с ним поговорить?
— Придется идти. Здесь недалеко, всего пара километров, давай сначала в дом — я тебе костюм защитный подберу по размеру, а то ветер поднялся, дрянь всякую несет… — Матвей Иванович был явно не в духе.
— Ланцет, я скоро вернусь. — Инга коснулась ладонью его глянцевитого борта. — Не скучай.