— Почему же ты помогаешь христианскому епископу и мне?
— Я смиренно надеюсь, что в знак благодарности за мою помощь император разрешит иудеям вернуться в Ершалаим. Здесь, где был дважды построен и дважды разрушен Храм, находится престол нашего Господа, место сосредоточения Божественной святости, само сердце моего народа. Пока будет жив хоть один иудей, он будет стремиться в Ершалаим.
Елена выслушала его и призадумалась.
— Так ты говоришь, все началось с дарования Моисею заповедей и Торы на горе Хорив? Сам Творец говорил с ним на этой горе? А где эта гора Хорив? — неожиданно поинтересовалась она.
— Никто не знает, где находится Божия гора. Одни говорят — на Синае, иные указывают на пустыню Аравийскую… Скрыта она была в тучах и клубах дыма, молнии и гром слышны были, когда Господь спускался на ту гору говорить с Моисеем…Только он один и знал туда дорогу.
— На Синае? — переспросила Елена. — Это в Египте?
— Да, в Земле Мадиамской, — ответил Иегуда.
Вопрос был задан не из праздного любопытства, ибо все земли Синая и Верхнего Египта находились тогда под властью Восточной Римской империи, и это значительно облегчало выполнение воли императора, какой бы она ни была. В тот же день царица отослала своему сыну письмо, в котором просила его направить в Египет доверенных людей, поручив им поиск Божией горы, называемой иудеями Хорив или Синай, столь ими почитаемой. Какова же была ее радость, когда вскоре пришла весть о том, что гора Синай найдена! Ибо среди безжизненной пустыни, простирающейся до самой долины Нила, была обнаружена горная гряда, а у подножия одной из ее гранитных гор — колодец со свежей водой. Вокруг той горы в вырубленных прямо в скалах кельях жили христианские монахи. Как свидетельствовали побывавшие там посланцы императора Константина, вершина той горы скрыта была в тучах, а наверху сверкали молнии и слышался гром… Местные племена называли ту гору Джабал-Муса — гора Моисея. И тогда повелела Елена построить у подножия той горы церковь, чтобы монахам-отшельникам было где молиться. Ибо так задумала она показать христианам, что есть у них отныне высочайший покровитель — император Константин, воля которого простирается до самых отдаленных уголков империи, а иудеям — что Моисей признается христианами как пророк, а христианский Бог есть Сын Божий — плоть от плоти Творца, да будет благословенно имя Его…
Тогда-то через коптских монахов и дошла до царицы Елены необыкновенная история про девицу Катерину Александрийскую, замученную во времена императора Максимина. Будто бы была та Катерина из владетельной в Александрии фамилии Консты и в семнадцать лет отличалась необыкновенной красотой, богатством и ученостью. Но среди всех женихов, сватавшихся к ней, не было ни одного, равного ей. И вот однажды Катерине во сне явился сам Господь со своей Пречистой Матерью и подал ей перстень в знак своего обручения с ней, который и надел ей на палец. Катерина, проснувшись и увидев на руке перстень, исполнилась величайшей радости и воспламенилась желанием служить лишь славе Божьей. Позже она явилась к императору Максимину, приносившему жертву идолам, чтобы обличить заблуждение язычников и доказать истину христианской веры. За это, после тщетных убеждений, ласкательств и лукавств, подвергли римляне девицу жесточайшим истязаниям. Великие страдания Катерины и крепость ее духа убедили многих язычников в истине христианской веры, среди прочих и саму царицу Василису, супругу Максимина, ночью посетившую ее в темнице, а с ней и вельможу Порфирия с воинами, которые затем вместе с царицей были за измену лишены жизни. Саму же Катерину после долгих истязаний Максимин приказал обезглавить мечом. Монахи, живущие у Божьей горы, верили, что тело Катерины сразу после казни было вознесено ангелами на самую вершину горы Синай, где она и упокоилась.
И молились те монахи, чтобы однажды обрести святые мощи, воздать честь великомученице, пожертвовавшей свою младую жизнь, но Иисуса Христа не предавшей. Плакала царица Елена над судьбой девичьей, снова и снова дивилась той силе, которую дает иным людям истинная вера…
Встреча с господином Мюллером, которая состоялась на следующий день на нейтральной территории, была посвящена обсуждению деталей будущего путешествия. Было решено, что прежде всего Трубецкой отправится в Санкт-Петербург, чтобы ознакомиться с оставшимися там на хранении фрагментами Синайского кодекса. Невероятно, но факт: подаренные в свое время Бекендорфом российскому императору Александру II листы кодекса были проданы в 1933 году правительством СССР Британии за смехотворную сумму в сто тысяч фунтов стерлингов. Государству верных большевиков-ленинцев оказались не нужны прекрасно сохранившиеся страницы старейших, по убеждению научной общественности, списков Библии. Именно эта их часть и находилась с тех пор в Британской библиотеке.
Однако уже в наше время выяснилось, что то ли по недосмотру, то ли по случаю, но в Санкт-Петербургской публичной библиотеке сохранились несколько фрагментов кодекса. Была надежда, что отечественная наука все же не обошла столь уникальные документы вниманием, и, возможно, благодаря этому удастся пролить свет на вопрос о возрасте и происхождении найденных на Синае документов. По настоянию немецкого гостя после Санкт-Петербурга Трубецкому следовало посетить Лондон и лишь затем во всеоружии отправиться в Египет на Синай. Таким выглядел план «разведки боем», предложенный Мюллером. Сергей Михайлович с ним согласился, а чуть позже этот план одобрила и Анна.
* * *
Сергей Михайлович всегда трепетно относился к Петербургу, а после того, как в этом городе состоялось его знакомство с Анной, он испытывал ностальгическую радость при каждой новой возможности посетить Северную Пальмиру. Впрочем, учитывая беременность супруги, ныне среди обуревавших его чувств доминировало желание как можно быстрее закончить расследование, связанное с Синайским кодексом. Поэтому в этот раз Трубецкой был настроен по-деловому и по прилету прямо из аэропорта, не мешкая, отправился в Санкт-Петербургскую библиотеку. Там, учитывая старые связи Анны Николаевны, ему пообещали всяческое содействие. Впрочем, на деле все выглядело весьма буднично — он прошел в зал для работы с редкими рукописями, отыскал в каталоге то, что было обозначено как «фрагменты Codex Sinaticus», и сделал заказ.
Однако ни через обещанные тридцать минут, ни через час Трубецкой необходимые документы не получил. Через полтора часа в зал вошел бледный как мел сотрудник библиотеки и сообщил, что указанных в заявке фрагментов в хранилище нет. Специальная коробка, в которой они хранились при постоянной температуре и влажности, была на месте, как и все остальные подобные коробки. Только вот внутри нее ничего не было.
Сказать, что Трубецкой расстроился, — значит ничего не сказать. Небольшой консилиум из местных специалистов, который как бы сам по себе собрался в зале редких рукописей, обсудил все имеющиеся варианты. Вспомнили, разумеется, и о позорной тайной операции Советского правительства по продаже основной части Синайского кодекса Британии в 30-х годах, сравнив полученные сто тысяч фунтов стерлингов с тридцатью серебрениками Иуды. При этом, правда, высказывались предположения, что вся эта история с кодексом — чистая профанация, ловкий обман публики, устроенный еще Бекендорфом, а правительство СССР вроде как просто им воспользовалось, получив деньги за ничего не стоящую подделку. В какой-то момент возникли предположения, что и утерянные ныне страницы были тогда же проданы, просто по недосмотру их не вычеркнули из каталога, а затем — война, было не до этого. Однако истину установить удалось довольно быстро — порывшись в архивах, нашли формуляр по работе с указанными в каталоге фрагментами, в котором значилось, что их брали для работы в зале, причем не раз. Единственная проблема заключалась в том, что по непонятным причинам имя и фамилия того, кто с ними работал, были будто вымараны из формуляра и прочитать их оказалось попросту невозможно. Таким образом, поиск фрагментов Синайского кодекса в Санкт-Петербурге зашел в тупик. Убедившись, что в библиотеке ему больше делать нечего, Сергей Михайлович решил ехать в аэропорт, чтобы поменять имеющийся у него билет на самолет до Лондона на более ранний срок. Но сначала он позвонил Анне. Ее совет был краток: встретиться с Синельниковым, их палочкой-выручалочкой. Сергей Михайлович набрал знакомый номер телефона. Иван Степанович чувствовал себя неважно, но, услышав, о чем идет речь, предложил Трубецкому немедленно приехать к нему.