Пожалуйста, пиши мне, милая Элеонора, и прости своего брата за бестолковость и своенравие. Когда-нибудь я повзрослею.
За сим остаюсь
твой любящий брат Джеймс
[К письму было приложено нижеследующее стихотворение. — Прим. ред.]
Страстно влюбленный
Я был велик, любя, и заполнял
Дни, гордо воспевая идеал:
Покой и боль, и мудрость, и смятенье,
Страсть без границ и — все еще — смиренье.
Мне ведомо: имен заветных суть —
Отчаянье людское обмануть,
Страх перед хаосом, влекущим души
Во мрак. Хочу, молчание разрушив,
Смерть обмануть, покуда спит она,
Мой вечер не забудется — одна
Его звезда сто прочих солнц затмила,
Я славлю вас, отдавшихся мне, милых
Наперсников великих тайн! Вы — те,
С кем преклонял колени в темноте,
В божественном восторге узнаванья.
Любовь — маяк, ведущий нас в тумане,
Вот город — мы строители и знать,
Вот кесарь — мы учили умирать.
Я до конца с любимыми моими,
Во имя юности — любви во имя
Их имена я золотом на стяг
Впишу, и сполох пламени во мрак
Орлы мои взметнут, пусть вдохновенье
Подарит искры многим поколеньям,
А время-ветер их развеет в срок…
Вот что любил я:
Синий ободок
На белой чашке, легкое проворство
Пылинок, крыши мокрые и черствый
Ломоть, что с другом разделил моим,
И радугу, и горький сизый дым
Костра, и росы на прохладных донцах
Бутонов, сон цветов под жаром солнца
О том, как стаи бабочек ночных
Слетятся под луной испить из них.
И мягкость простыней — залог покоя,
И одеял касание мужское —
Их поцелуй щетинист и колюч.
И скрип доски, клубы свинцовых туч.
Машины мощь — прекрасной и бесстрастной,
Горячая вода и мех атласный,
Знакомый запах старого пальто,
И пальцев нежный запах, или то,
Как пахнет прядь волос, почти бесплотных,
И как тосклива затхлость трав болотных.
Бесчисленна толпа имен родных!
Журчащий кран, бормочущий родник,
Смех, пение и боль, привычка к боли,
И поезд запыхавшийся, и поле,
Пески, лохмотья пены кружевной,
Забытые отхлынувшей волной
На мокрой гальке. И железа важность
Холодная, и черной глины влажность.
Сон, и макушки гор, тропа к реке,
И глянцевый литой каштан в руке.
И лужицы в траве, и гибкий прут —
Люблю их всех. И все они умрут
Бессилен я их взять с собой, когда
Стучаться буду в смертные врата,
Они рассеются с притворным вздохом.
Забыв о назначении высоком,
И узы разорвут, и втопчут в пыль
Священный договор, который был
Скреплен любовью. Правда, я воскресну,
Найду друзей, пока еще безвестных,
Любовь раздам.
Всему придет черед…
Но самое любимое умрет.
Они стареют все, над ними всеми
Не властен я.
Их сдует ветер-время.
Любимые, изменники! Сейчас
Примите дар прощальный: пусть о вас
Все любящие вспомнят, скажут: «Было
Любви достойно все, что так любил он!» [20]
[Джеймс Эдвин Рук скончался от рака в июле 1971-го в возрасте 83 лет. — Прим. ред.]