Ирина, уставившись на окровавленный нож, попятилась. Мезенцев бросил на нее пристальный взгляд. Темные, мрачно мерцающие глаза за стеклами очков в роговой оправе вполне могли принадлежать сумасшедшему.
– Вы не должны меня бояться, я не трону вас, – прошептал профессор. Отвел взгляд и добавил: – Хватит с меня убийств.
– Нас осталось пятеро. – Голос Максима был угрюмым, усталым. – Утром за нами придет автобус. Если мы хотим дожить до его прибытия, никто из нас не должен выходить из холла. Вы согласны?
– А что делать с ним? – спросил тьютор, указав на труп Ханта. – Он так и будет здесь лежать?
Максим сорвал с окна оставшуюся штору и накрыл ею Ханта. Штора тут же пропиталась кровью.
– Неприятное соседство, – процедил вице-мэр сквозь зубы, покосившись на холмик на полу. – Не знаю, смогу ли я здесь…
– Бросьте, – спокойно перебил его Мезенцев, – это всего лишь мертвое тело. Мы просидим возле него ночь, и с нами ничего не случится.
Профессор стоял посреди холла, засунув окровавленную руку в карман плаща и прищурив ставшие пустыми глаза. Внимательно на него посмотрев, вице-мэр вдруг спросил:
– А что мы скажем милиции? За что вы его убили?
– Я отвечу за себя сам, – по-прежнему спокойно ответил Мезенцев. – Пусть это вас не волнует.
Звук монитора стал тише и скоро совсем исчез.
Ирина открыла глаза и увидела перед собой человека в белом халате и зеленой врачебной шапочке. Седая бородка. Циничный взгляд за дымчатыми очками на помятом ночной усталостью лице.
– Ну, наконец-то, – улыбнулся врач. – Наконец-то вы пришли в себя.
Ирина провела кончиком языка по губам. Губы были сухие и соленые.
– Кто вы? – спросила хрипло, вглядываясь в казавшееся знакомым лицо доктора.
– Я ваш лечащий врач, – ответил он.
Ирина опустила взгляд и взглянула на свое тело, накрытое белым покрывалом.
– Что случилось? – спросила слабым голосом.
– Вы попали в аварию, – объяснил доктор.
– Я ранена?
– У вас было сильное сотрясение мозга и обширная гематома в височной доле. Но самое страшное уже позади.
Ирина закрыла глаза. Снова открыла их и взглянула на доктора.
– Значит, никакого пансионата не было? – Голос ее дрогнул.
– Что? – не понял доктор.
Ирина опять облизнула сухие губы и скосила глаза на аппарат искусственного жизнеобеспечения.
– Давно я здесь?
– Несколько дней, – ответил доктор. – Если вы не против, мы проведем несколько тестов. – Он взял с тумбочки стопку листков и показал верхний листок Ирине. – Как вы думаете, что здесь нарисовано?
Ирина вгляделась в изображение.
– Какие-то пятна… – Ирина посмотрела еще пристальнее. – Мужское лицо?
Доктор улыбнулся и кивнул:
– Хорошо. А что здесь?
И показал следующий рисунок.
– Нож… – предположила Ирина. – Нет… Скорее медицинский скальпель.
– Отлично, – удовлетворенно кивнул доктор. – А что вы видите на этом рисунке?
Третья картинка отличалась от предыдущих. Неровная, аляповатая. Казалось, ее нарисовала детская рука. Рисунок был сложнее, и Ирина не сразу разглядела детали. А разглядев, изумленно распахнула глаза.
– Я не понимаю, – хрипло проговорила она и отвела взгляд от листка.
– Просто скажите, что здесь нарисовано, – услышала она странный, холодноватый голос врача.
Она снова посмотрела на рисунок, надеясь, что в первый раз зрение просто обмануло ее. Но нет, изображение не изменилось. На старом, почти ветхом листе бумаги детской рукой была нарисована женщина, лежащая на кровати. Горло у женщины было перерезано, и алая кровь забрызгала все вокруг.
– Этого не может быть… – слабо проговорила Ирина.
Доктор склонился над ней, и она увидела два налитых кровью глаза.
– Может, – холодно сказал мужчина.
– Нет! – хрипло выдохнула Ирина. – Нет!
Она хотела оттолкнуть доктора и вскочить с кровати, но холодные пальцы сдавили ей горло и прижали к подушке. Последним, что увидела Ирина перед тем, как свет померк в глазах, был сверкнувший в руке доктора медицинский скальпель.
* * *
Ирина проснулась внезапно, как от толчка. Открыв глаза, она обвела взглядом холл и увидела, что Максим и вице-мэр спят. Лишь тьютор сидел за столиком спиной к ней, склонившись над книгой.
Слава богу, ей всего-навсего приснился ужасный сон!
Немного успокоившись, Ирина услышала тихое бормотание Тимура Маратовича. Тот читал книгу вслух, и, прислушавшись, Ирина услышала нечто странное.
– Микроб псевдомонас живет в дыхательных путях пациентов, – хрипло бормотал Тимур Маратович. – Оттуда он переселяется на внутреннюю поверхность трубок дыхательного аппарата и там размножается. Из-за псевдомонаса в реанимационных отделениях стоит неистребимый сладковато-гнилостный запах…
Ирина поморщилась: какая-то медицинская белиберда. Где только тьютор взял такую дурацкую книгу?
Почувствовав потребность посетить туалет, она тихонько поднялась с кресла. Посмотрела на спящего Максима и подумала, не разбудить ли его. Однако не решилась. Максим вымотался так сильно, что у него даже лицо осунулось. Пожалуй, в гроб краше кладут.
Да и смысла в его пробуждении не было. Ей всего лишь нужно дойти до туалета. Тимур Маратович не спит, и, если что-нибудь случится, она успеет позвать на помощь.
Проходя мимо накрытого шторой мертвого Ханта, Ирина запретила себе смотреть на него, но не выдержала и взглянула. В расположении тела ей почудилось что-то странное.
Она остановилась и посмотрела на труп внимательней. Да, так и есть. Расположение тела изменилось. Раньше Хант лежал перпендикулярно к окну, а теперь – вдоль. По спине Ирины пробежал холодок. Кому понадобилось двигать мертвое тело?
А может, она ошибается? Да, наверное, ошибается.
«Не стоит забивать себе голову всякой ерундой», – подумала Ирина и хотела пойти дальше, но тут штора, накрывающая труп, тихонько шелохнулась, и из-под нее выпала бледная окровавленная рука.
Ирина оцепенела. Несколько секунд испуганно смотрела на руку мертвеца, затем перевела взгляд на тьютора и позвала громким шепотом:
– Тимур Маратович!
Тьютор оторвал взгляд от книги. Она увидела его сизую щеку, кончик серебристой бородки, темный глаз.
– Тимур Маратович, – снова окликнула Ирина, – здесь творится нечто странное.
Тьютор что-то негромко проговорил, но она не расслышала, что именно. Ей вдруг показалось, что откуда-то потянуло сквозняком.